Соломенный век: Сутемь
Шрифт:
Охотник об этом не думал. Он просто наслаждался утренней идиллией. Вокруг, куда ни глянь, лес да лес. Лёгкое дуновение несло душистые ароматы, к которым примешивался лёгкий запах дыма – на вершине холма под горой жгли костёрок. Ранняя пташка таки проснулась и кормила снаружи за дверью голодного дракошу. Вдохнёшь полной грудью, потянешься и думаешь: хорошо-то как! Даже настроения нет убивать кого-то на обед. Наверное, местные звери это тоже чувствовали и спускались к озеру по утрам более смело. Разные встречи тут уже были, когда по одну сторону сидел человек (а иногда и два), а по другую какой-то зверь делал свои утренние дела. И лисы пробегали, обыскивая заросли камышей в поисках утиных гнёзд, и олени сочной осокой наслаждались, с опаской поглядывая на другой берег, даже хозяин леса несколько раз важно проходил,
Охотник поплескал себе холодной воды на лицо и понаблюдал за рыбой в воде у берега. Хорошо будет вечером втроём порыбачить, их ждёт жирный улов. И море забавы – когда вытянут сеть, на берегу окажется много извивающихся рыб, с которых нужно будет быстро разобраться: кого назад в воду, кого на копьё, кого сразу в нетерпеливую пасть. Ты тоже об этом думаешь, дорогуша?
Собака вместо ответа на немой вопрос неожиданно зарычала. Спрашивать её, почему, не имело смысла. Этого предупреждения было достаточно. Охотник, не делая резких движений и не поворачиваясь в сторону опасности, вытащил лук из чехла и быстро нацепил тетиву. Судя по поведению собаки, зверь, представляющий опасность, либо бродил по опушке, либо шёл к ним – но не бежал, иначе собака нервничала бы намного сильнее. Когда охотник встал в полный рост и развернулся, он был уже готов дать отпор кому бы то ни было. Стрела лежала на тетиве, ещё пучок охотник зажимал вместе с древком лука в левой руке. Выхватить их поочерёдно заученными движениями, чтобы пустить вслед первой, было более быстрым способом, чем выхватывать по отдельности из колчана. Ступня ноги поддела древо копья – это будет следующее оружие, пущенное в ход.
Внутреннее чувство говорило охотнику, что для кого-то это утро окажется бесповоротно испорченным. С любым зверем, даже недружелюбно настроенным, можно разойтись с достоинством для обоих. Но есть некоторые создания, встреча с которыми не сулит совершенно ничего хорошего. Это ощущение не проходило ещё с вечера. Видимо, неспроста.
Интуиция не подвела охотника – из леса к нему шёл человек. Он направлялся к озеру прямой дорогой, часто смотря по сторонам и оглядываясь. Так ведут себя испуганные звери, которые только что ушли от погони. Это был ещё один повод не опускать оружие – хотя встречный и поднял приветственно руку в знак миролюбия. За то время, пока он приближался, охотник изучал его взглядом. Опытному глазу каждая деталь могла многое сказать. Присохшая грязь на шнуровке обуви говорила о том, что человек уже не первый день в пути. Он не снимал башмаки и спал в них у костра. Тощая походная сумка казалась пустой, другого оружия кроме ножа на поясе и обычного безыскусного копья – без железного наконечника и каких-то украшений в виде ленточек, которые любят носить на оружие горожане, – у мужчины не было. По всему, он был не на охоте и нёс с собой лишь крайне необходимое. Когда он подошёл и остановился в нескольких шагах, взгляд охотника остановился на лице, на котором глубоко отпечатались следы переживаний. Уставшие глаза открыто говорили об этом.
– Что случилось? Ты один?
Охотник настороженно пробежал взглядом по окружающему лесу за спиной встречного. Собака в двух шагах за спиной охотника полностью перестала нервничать. Узнала старого знакомого.
– Сходку разграбили, – ответил тот. – Нас немного осталось. Они сейчас там, недалеко, в овраге. Я их ненадолго оставил, чтобы убедиться, что здесь безопасно.
Мужчина махнул в сторону леса за спиной, указывая направление.
– С ней всё в порядке, – добавил он. – У неё есть чем защититься. Мы услышим.
Только теперь охотник вздохнул с облегчением. Бросив оружие на землю, он по-дружески обнял нежданного гостя.
– Пойдём, не будем терять время! – сказал он, быстро подбирая вещи.
Дорогу до землянки мужчины прошли молча. Случившееся выходило за рамки обычных происшествий и было для всех настоящим потрясением. Ещё вчера он рассказывал дочери байки про войну, а сегодня утром она уже на пороге двери. Как это объяснить ей? «Это были роботы?» – несомненно спросит она. Наивный вопрос, который может задать только ребёнок. Тем не зачем было сгонять жителей Сходки.
Именно поэтому он ушёл с семьёй в глухие леса – потому что самым страшным было услышать не лязг гусениц за стенами хибар и дверьми землянок, а топот сапог. А следом увидеть разбойников, которые бесцеремонно выбивали двери и грубо выволакивали сонных людей, сбивая их кучу, как стадо овец. От робота не стоило ожидать излишней жестокости, ибо в его логике лежал основополагающий принцип обезвреживания. Нет прямой существенной угрозы – нет насилия. Но люди, те воинственные отряды и племена, которые остались ещё после большой войны в разных уголках земли, преследуя какие-то свои цели, способны были на любое унижение жертвы и зверство над братьями по роду. Их не очень интересовали вещи – как воров, они не боролись за еду – как хищники. В их задачах и планах не лежало нападение на роботов вражеской армии, ибо исход такового был обоим заранее известен. Они вели охоту исключительно на людей, опустошая попадавшиеся на пути маленькие селения. Укреплённые города они обходили стороной, не желая вступать в неравный бой, для них невыгодный.
Кто в округе живёт и чем промышляет на расстоянии в недельный поход пешком все знали, но что дальше – мало кто знал. В народе действительно ходили слухи, что вдалеке есть города, куда людей угоняют в пожизненное рабство. Последние события подтверждали самые худшие опасения. Сходка была одной из лесных деревень, где жили в основном охотники со своими семьями, и она уже с весны находилась под нависшей угрозой, а это означало, что разбойники в этот раз пришли с юга. Прямых нападений пока не было – река служила действенной преградой, а мост был только один, и жители Сходки его теперь непрерывно охраняли, не пуская чужаков к себе. В свою очередь они тоже не могли больше перейти на другой берег, чтобы разведать, где находится их лагерь и какова по количеству их мощь. После единственной серьёзной стычки при поддержке гарнизона крепости, которая лежала дальше на севере и патронировала все селения, фронты на всё лето застыли по линии реки, руководствуясь принципом «худой мир лучше открытой войны».
Видимо, этот подход оказался в корне ошибочным и чужаки относились к самой худшей категории разбойников. По сути – паразитов, которым совершенно чуждо уважение к другим народам. Будем откровенны – а что, собственно, можно было ожидать от этих жалких остатков человеческой цивилизации, если её моральные устои и в мирное время были в целом далеки от идеальных представлений?
Дочери при виде мужчин мгновенно изменились в лице. Гость был им хорошо знаком, но его пришибленный вид действовал весьма удручающе. Старшей дочери не обязательны были объяснения, к тому же для них и времени сейчас совершенно не было. Она успела таким же намётанным взглядом быстро считать достаточно сведений.
– С тобой всё в порядке? Как Милла? – озабоченно спросила она.
Младшая тоже подскочила, схватив гостя за рукав. Она хуже всех умела сдерживать свои переживания, а поведение окружающих давало много поводов для этого.
– Дядя Рол, а где Милла? С вами что-то случилось?
– Да, случилось. – Гость не стал придумывать отговорки и добавил успокаивающе: – Мы живы. Милла недалеко отсюда.
Во все времена, когда шла война, когда смерть без разбора уносила друзей, родных, детей – это было единственным важным: живы.
– Запритесь дома! – Отец, спешно сбросив лишние вещи в землянке, затаптывал худенький огонёк снаружи на пятачке и давал дочерям наказания. – Огонь не разводите, ведите себя тихо. Будут вламываться, ты знаешь что делать. Собери самое важное и будь готова дать отпор.
Он подошёл к старшей дочери и посмотрел ей прямо в глаза. Чтобы она поняла всю серьёзность. Дочь кивнула, стараясь унять волнение.
– Пап! Но вы ведь быстро вернётесь? – взволнованно залепетала младшая. – Дядя Рол сказал, что тут недалеко…