Соломон
Шрифт:
– Где же ты, проказница? – рядом со мной стояла объемная женщина в красивом платье с легким зонтиком от солнца и рассерженно озиралась по сторонам. Ее простодушное раскрасневшееся от жары лицо и добрые глаза говорили о том, что ругаться она совершенно не умеет.
– С мальчишкой и то бы легче было, – пробормотала няня себе под нос, и отправилась дальше.
Дети благополучно вылезли из своего укрытия, чем я остался весьма доволен.
– Мои туфельки жмут! – пожаловалась девочка, присаживаясь на корточки.
– Так сними их! – Ричард оглядел свои пыльные босые ноги, – сними и оставь!
– Нет, ты их понесешь, – ответила Катерина, – ты же теперь мой друг!
На следующий день ровно в это же время я увидел их снова. Ричард послушно нес в левой руке ее голубенькие туфельки, а в правой держал огромный леденец – угощение от Катерины, его новой подруги.
С тех пор минуло много дней, но неизменно каждый раз он шел рядом с нею, неся, то ее туфельки, то сумочку, то просто держа ее за руку.
И как обычно быстрее, чем нужно, Земля семь раз успела обойти вокруг Солнца, мальчик превратился в стройного загорелого юношу, а девочка стала прекрасной девушкой. Ее глаза, пожалуй, были самыми волшебными в этом городе. То серо-голубые, как густые морские туманы, то, когда она, вдруг, грустила, темно-зелеными, как далекие морские глубины. Теперь это были уже не дети, приходившие сюда играть, – это были два сердца,
– Читай заново! – сдерживая улыбку, как можно строже сказала Катерина, Ричард сидел рядом на ступенях лестницы, склонившись над книгой, – все от начала и до конца!
– Сколько можно? Вон Соломон уже выучил стих наизусть! – возмутился парень, белозубая улыбка сияла на его загорелом лице, – ты, кажется, обещала меня поцеловать?
– Ха! – усмехнулась она, кокетливо улыбнувшись, – я твоего Чики научу читать быстрее!
– Всего лишь один поцелуй… – молил он.
– Всего лишь одно стихотворение, – она знала себе цену.
Вдруг Ричард резко захлопнул книгу и встал, выпрямившись перед Катериной, как солдат перед командиром. Он набрал в легкие как можно больше соленого морского воздуха и принялся читать стихотворение – от начала до конца. О любви, без запинок, наизусть, с выражением и нескрываемым чувством.
– Ты… ты, – когда он закончил, девушка не могла найти слов, – этой поэмы нет в книге…
– Я написал его сам! – скромно ответил он, подмигнув, – теперь я заслужил поцелуй?Встречи превратились в свидания, они были самой красивой парой на берегу, если не забывать о том, что он был простым рыбаком без рода и племени, а она – знатных голубых кровей. Ричард, оборванный и взволнованный, прибегал ко мне несколько раз на дню. Шлепая босыми ногами по каменной лестнице вверх-вниз, он искал Катерину, надеясь, не пришла ли она сегодня пораньше? Ведь у парня совсем не было часов. К тому же о том, где она пропадает в течение дня, он знал не больше, чем я сам.
Сидя у моих каменных лап и щурясь от солнца, черноглазый паренек мастерил ей причудливые фигурки из ракушек и ожерелья из кораллов. Чики рыскал вдоль берега, искал в камнях блестящие штучки и приносил их своему загорелому хозяину. Иногда это были просто осколки стекла, а иногда и настоящие монеты. Особенно часто монеты попадались около лестницы, на месте их встреч – Катерина всегда знала, как помочь своему босоногому счастью.
Однажды Ричард прибежал ко мне после обеда, запыхавшийся и ни на шутку взволнованный, он плюхнулся на мою лапу.
– Смотри, Соломон! – в руке у парня блестело старое серебряное кольцо, начищенное до блеска, – сегодня я подарю ей его! Как думаешь, она выйдет за меня?
Тут он замялся и спрятал подарок. А что если она не согласится? Ведь кроме горячего сердца и старенького кольца он больше ничего не мог ей предложить.
– Как жалко, что ты молчишь! – тяжело вздохнул парень, – капитан Ричард говорил, что ты бессмертен и потому мудр. Это он мне сказал твое имя.
Парень убрал кольцо за пазуху, но тут же достал его дрожащими руками.
– Она опаздывает, – прошептал он, – уже совсем вечер. Она часто стала опаздывать! Но что я делаю? Кто будет ловить рыбу? Пусть опаздывает, главное, чтоб она всегда приходила.
Огненный солнечный диск медленно уплывал за горизонт. Для меня, а особенно – для Ричарда ожидание стало смертельной пыткой. Чем ближе подходил вечер и прохладнее становился воздух, чем сильнее и жарче разгорался огонь в его груди. Но вот, наконец, в переулке мелькнула знакомая тень, и парень со всех ног бросился к ней, в сумраке засверкали его босые пятки.
– Что с тобой случилось? – недоумевала Катерина, – ты так взволнован! Ты опять видел акулу?
– Нет! Лучше! – Ричард просто не мог оторвать от нее взгляда.
– Ты наконец-то научился танцевать? – с надеждой спросила она.
– Я научился летать! – с этими словами он легко поднял ее на руки и, смеясь, побежал к ступеням старой лестницы, – хочешь, я возьму тебя с собой?
– Так мы уже вместе! – засмеялась она, краснея.
Ричард, держа девушку на руках, осторожно спустился к воде. Там они, как обычно, сели плечом к плечу, чтобы помолчать друг с другом. Влюбленные часто молчат: зачем говорить, если мысли схожи? Счастье – это просто сидеть рядом и смотреть, как раскаленный солнечный диск тонет в море. Когда на темнеющем небе появился серебряный серп луны и зажглись первые звезды, в руке Ричарда блеснуло кольцо.
– Пусть никто никогда не разлучит нас! – прошептал он, стук его сердца был громче волн, – никогда…
– Мы и так с тобой неразлучны, – улыбнулась она, – ты и я как два крыла у этого каменного льва. У Соломона.
– Не снимай его никогда, – продолжал он, – если ты его снимешь – я умру!
– Дурашка! С кольцом или без, я все равно буду любить тебя! – улыбнулась она.
Время смеялось вместе с влюбленными, ловко воруя у них драгоценные минуты: еще чуть-чуть и солнце снова встанет, позвав с собою новый день.
– Какие яркие звезды! – шептала Катерина, – и сколько их много!
– Говорят, давным-давно жил очень богатый царь, его закрома были полны драгоценных сверкающих камней. Но каждый раз обходя свои богатства в одиночестве, царь не был счастлив, он мечтал о вечной славе и памяти среди людей. И тогда один мудрый маг взял и рассыпал его драгоценные камни по ночному небу. С тех пор все от мала до велика могут видеть его несметные богатства и вспоминать царя.
По небу яркой искоркой пронеслась падающая звезда. Кажется, «царское добро» потихоньку возвращалось на Землю.
– Смотри, Ричард! – сказала Катерина, – а если знать, где она упала, то можно найти клад?
– Я слишком занят, чтобы искать этот клад, – засмеялся он, а затем серьезно и внимательно посмотрел на девушку, – я должен беречь самую яркую звезду рядом со мной!
Она тихонько положила голову на его плечо. Что она могла ответить? Парень совсем не разбирался в астрономии, оставалось только надеяться, что он родился под счастливой звездой.
– Ричард, мне надо спешить! – наконец сказала она, как всегда печально, – отец рассердится…
– Но мы только встретились! – возмутился он, и как обычно, не хотел ее отпускать, – отец тоже был молод!
Обнявшись, они ушли вдвоем под покровом ночи, а у моих лап мирно посапывал пушистый маленький клубок: Чики знал, что его хозяин вернется. Ведь уже вторую ночь подряд Ричард врал друзьям, что ночует в море, чтобы с рассветом расставить сети.
Мангуст был прав: Ричард вернулся и, вскарабкавшись на мою широкую спину, свернулся калачиком между каменных крыльев, совсем как его маленький пушистый дружок. Как и тысячи предыдущих ночей, я не смыкал глаз и по возне за спиной чувствовал, что мой ночной гость тоже не спит. Ричард мечтал вслух, глядя на звезды и прислушиваясь к шороху волн.
– Где-то далеко, где кончается море и начинается небо, есть сказочный город, там люди всегда молоды и вечно счастливы. Его никогда не найдет ложь, там нет денег, это королевство любви и гармонии. Я найду в море русалку, она укажет мне путь, и я заберу туда навсегда мою Катерину на фрегате Надежда под золотыми парусами!
Признаться честно, Надежда была самым обыкновенным кораблем с пожелтевшими парусами, и только влюбленный взгляд мог спутать их с золотыми.
– Соломон! Что мне делать? Сегодня он подарил мне кольцо! Он не попросил ничего – ни руки, ни сердца, ни свадьбы! Но и я, и ты понимаем, что значит это кольцо! Только ты и ночь знает, как сильно я люблю его, и что никогда не скажу ему нет… точно так же, как никогда не скажу ему да! Сколько еще будет продолжаться эта игра? Почему этот мир так жесток?
Ричард проснулся и резко вскочил на моей спине, спросонья он больно ударился головой о мое крыло, но все-таки решил дослушать монолог любимой до конца.
– Почему наша любовь – это маленькая лодочка в бушующем море? Я никогда не смогу выйти за него! Никогда!
В это время послушался стук каблуков о каменную мостовую: к нам троим подбежал богато одетый молодой человек.
– Катерина! Ты тут! – произнес мягкий взволнованный бас, – я ждал тебя на вечере! Он был так скучен без тебя!
– Зачем ты меня преследуешь, Эдвард? – резко спросила она, вытирая слезы, – тебя попросил мой отец?
– О, нет-нет! Не думай так! – Ричард взглянул на их тени: юноша попытался обнять ее дрожащие плечи, но она отдернула его руки, – ты вся дрожишь! Мой отец уговорит твоего не спешить с помолвкой! Мы еще слишком молоды!
С самой первой встречи Эдвард винил себя за то, что он отдавал слишком много внимания этой вольнолюбивой девушке. Сейчас же при шорохе волн и ярком свете луны Катерина была настолько прекрасна, что теперь ничто и никто не мог уберечь его от того, чтобы полюбить ее раз и на всю жизнь.
– Я вижу тебя в третий раз! – громко возмутилась она и тихо добавила, – и лучше б вообще никогда не видела!
– Из нас двоих только я влюбился с первого взгляда! Мое сердце…
Ричард как ошпаренный, спрыгнул с моей спины и подскочил к беседующим.
Черные, как смоль, густые волосы были взлохмачены, глаза горели ненавистью и гневом, как два уголька. Катерина невольно вскрикнула: она совсем не ожидала его здесь увидеть.
– Оставь ее! – взревел Ричард, готовясь накинуться на Эдварда. Его соперник был явно знатных кровей: не высокий худощавый юноша с благородно-бледным лицом, одетый в один из дорогих костюмов. Его светлые прямые волосы послушно спускались на плечи, а светло-голубые глаза смотрели испуганно, но прямо и открыто. На вид ему было не больше восемнадцати – ровесник Ричарду и Катерине.
– Защищайся! – крикнул Эдвард, обнажая шпагу.
Но это было лишнее: у Ричарда никогда не было с собой оружия, и сейчас он отпрыгнул назад, взвыв, как раненый зверь.– Хватит! Прекратите оба! – закричала Катерина, вставая между соперниками, защищая безоружного Ричарда, она винила в происходящем только себя.
– Брось оружие! Дерись на кулаках! – не унимался последний, подзадоривая Эдварда, – если б не шпага, я бы принял тебя за девицу!
– Ты заплатишь за оскорбление! – Эдвард, дрожа от гнева, в сердцах засунул шпагу обратно. Он предпочел отомстить словом, а не кулаками, – Катерина никогда не выйдет за рыбака без рода и племени! Вчера мой отец объявил о нашей помолвке с ней!
Сильнейшая боль насквозь пронзила тело Ричарда, его сердце тут же разлетелось на тысячи острых осколков. Даже шпагой в грудь было бы не так больно, чем слышать, как вдребезги разбиваются собственные мечты.
– Помолвка? Свадьба? – загорелое лицо Ричарда побледнело, как снег, сквозь слезы он уставился на Катерину, – ты… ты ничего мне не сказала!
– Прости… прости! – из ее прекрасных серых глаз брызнули слезы, – я не могла…
– Тебя бы все равно на свадьбу не пригласили! – ехидно подмигнул ему Эдвард – его слова оказались гораздо сильнее оружия.
Ричард схватился за голову, он был не просто ранен, он был убит. Теперь ничто не держало его в этом мире, его жизнь вдруг стала пуста и бессмысленна. Не говоря ни слова, он вскочил на каменное ограждение и спрыгнул в море. Тут же мелькнула маленькая юркая тень, и раздался плеск воды – верный Чики отправился за хозяином в волны. Катерина вскрикнула, и, прежде, чем обомлевший Эдвард успел что-либо сообразить, тоже прыгнула в воду.
Хоть и у берега здесь было очень глубоко, и у того, кто совсем не умел плавать, совершенно не было шанса. Эдвард быстро скинул дорогой камзол и бросился с перил вслед за девушкой. Столько криков и плеска воды я никогда еще не слышал. Но вот, наконец, на самой нижней ступени старой лестницы показались две насквозь промокшие фигуры. Эдвард вытащил Катерину на берег, она сопротивлялась и громко рыдала: Ричарда нигде не было видно.
– Он там! Он там! – кричала она, – нам нужно спасти его!
– Тихо, успокойся! Мы ему не поможем! – утешал он, украдкой косясь на море, – мы не можем ничего сделать!
Этот вечер мне не забыть даже через тысячу лет. Я – такой огромный и сильный и такой бесполезный и никчемный! О, если бы я только мог сдвинуться с места, или хотя бы поговорить – но нет! Порой бездействие – это самое худшее преступление! С тех пор я не видел ни Ричарда, ни его маленького друга Чики.
Катерина же часто приходила на берег, одна, в абсолютной тишине, она становилась возле перил, в ее глазах блестели слезы: она не верила, что его больше нет! Затем к ней осторожно подходил появлявшийся ниоткуда Эдвард и тихонько обнимал ее за плечи. Она резко разворачивалась, слышалась звонкая пощечина – начиналась ссора!
– Ты должна поесть! – терпеливо отвечал он на брань, потирая щеку.
– Ты должен оставить меня в покое! – всхлипывала она.
– Мои люди ищут тело, – Эдвард всеми силами пытался ее утешить, – возможно он…
– Он жив? – спрашивала она, резко разворачиваясь к нему, – скажи, что он жив!
Так продолжалось несколько месяцев, Эдвард все терпел, постепенно звук пощечин смолк, слезы высохли. Иногда она даже дарила ему несмелые улыбки. Он был очень терпелив, прощая все капризы и снося все обиды. Эдвард уговорил своего и ее отца отложить свадьбу, каждый раз придумывая новое объяснение ее несносного поведения.
Пролетело полгода, Эдвард по-прежнему везде и всюду преследовал Катерину, окружая ее заботой и осыпая подарками – цветы, конфеты, сувениры. Она снова чувствовала себя маленькой капризной девочкой, но в душе уже начинала бояться, что будет, если однажды он не окажется рядом? Так пролетели два года: Эдвард и Катерина стали неразлучными друзьями, они часто гуляли по берегу преимущественно возле меня. Он рассказывал ей о философии и поэзии, науке и путешествиях, любви и верности. Пожалуй, за последние несколько сот лет, я не вспомню собеседника более умного и приятного, чем Эдвард. Когда у него закончились истории, он читал по ночам новые книги, чтобы вечером рассказать их ей, а заодно и мне. Он знал алхимию и географию, литературу и астрономию, обожал поэзию и музыку.
Однажды, когда Катерина снова печально смотрела на море, Эдвард тихонько обнял ее талию и, осторожно положив ее руки на свои плечи, закружил в танце.
– Как здорово! Ты умеешь танцевать! – рассмеялась девушка, вдруг, вспомнив о моментах, когда Ричард был особенно весел и брал ее на руки, – ах, как прекрасен вальс!
– Твой танец, как твоя улыбка! – ответил он, добавив, – чудесны!
Однако тут Эдвард резко остановился и клонился над своими новыми лакированными туфлями с серебряными пряжками. И почему чем больше обувь соответствуют моде, тем меньше нравится ногам?