Соломон
Шрифт:
С этими словами Ричард удалился, оставив меня наедине с моими мыслями и чайками.
Перед самым вечером пришел Эдвард, белый, как снег и печальный, как смерть. Его светлые длинные волосы, как обычно, были тщательно зачесаны назад, сегодня он надел свой самый красивый камзол.
– Соломон! О, если бы я только сделал предложение на вечер раньше! О, если бы можно было все вернуть!
С этими словами он достал из-за пазухи дорогого камзола маленький позолоченный ножик, его рукоять была украшена драгоценными камнями, а тонкое острое лезвие
– Кровь ни разу не касалась его, – тяжело вздохнул Эдвард, – но без Катерины я не смогу жить!
Я бы тоже тяжело вздохнул и закрыл глаза, если бы мог, но мне оставалось только надеяться, что дорогой нож никогда не узнает вкус крови, а Ричард найдет Катеринино письмо раньше, чем свою острую шпагу.
Пролетели дневные часы, снова появился Ричард, причесанный, гладковыбритый, в строгом офицерском мундире с пышными погонами. У него на поясе болтались пустые ножны, золотой рукояти шпаги не было видно, и Эдвард облегченно вздохнул. Ричард подошел к нему почти вплотную, гордо выпрямившись с дразнящей усмешкой на лице. Черные, как ночь, глаза против печальных светло-голубых.
– Добрый вечер! – наконец поздоровался Эдвард, не выдержав напряженного молчания.
– И совсем не добрый! – огрызнулся Ричард, осматривая роскошный наряд противника с головы до ног.
– Что ж, для кого какой! – вздохнул его собеседник, стараясь держаться, как можно непринужденнее.
– Пока ее тут нет, чтоб защитить тебя, щенок! – в черных глазах пылал огонь мести.
– Без тебя было так хорошо! – светло-голубой взгляд блестел холодной ненавистью.
Этой малой искры было достаточно, чтобы Ричард взорвался и схватил за ворот камзола несчастного Эдварда. Тот не успел опомниться, как дорогая материя затрещала по швам.
– Отпусти меня, животное! – в сердцах выпалил он, безуспешно пытаясь вырваться из железных рук, все крепче сжимающих его горло, – отпусти!
Тут Эдвард вынул из-за пазухи свой секретный нож и приставил его к горлу обидчика.
– Ты нарушил уговор! – взревел Ричард и тут же с силой оттолкнул его от себя, – ты пришел с оружием, трус!
Он бросился ко мне за своей шпагой, но, к счастью, в его ногах вовремя запутался маленький остромордый зверек. Ричард неуклюже наступил ему на хвост, мангуст громко пискнул.
– Чики? Что это у тебя? – наклонился к нему хозяин, осторожно беря из острых зубок белый листок бумаги.
– Это… это письмо! – закричал Эдвард, пряча свой нож обратно, – оно может быть только от нее!
Ричард, не слыша его, быстро развернул листок и сразу же узнал этот ровный красивый почерк. Читать одному было страшно и одновременно две пары глаз, черных и светло-голубых забегали по строчкам.
– «Дорогие мои Ричард и Эдвард…»
– Вот видишь! Она написала меня первым! – засмеялся Ричард, Эдвард продолжил чтение:
«Ричард, не обольщайся, я написала тебя первым по алфавиту. Вы для меня равны, как два крыла на спине каменного Соломона. Неужели вы оба поверили, что я смогу выбрать из вас
Ричард, я горжусь тобой, какой ты стал красивый и сильный. Береги Эдварда, в целом мире только он один смог заменить тебя. Эдвард, я люблю тебя всей душой! Твое огромное терпение благословенно небесами.
Надеюсь, вы читаете мое письмо вместе. И пока вы его читаете, мой корабль уплывает все дальше и дальше в море. Вам не узнать, куда и зачем я плыву, но скажу почему: вы оба разбили мне сердце! Хотите, ищите меня, хотите – нет, но пока я жива, я всегда буду любить вас двоих и носить оба ваших кольца на одном пальце!
Целую обоих, вечно ваша Катерина»
Письмо было насквозь пропитано солеными кляксами от слез, нелегко далось оно автору. Молодые люди молча переглянулись: девушка уплыла, оставив их на берегу с их злобой и ревностью.
– Я второй после капитана, но у меня нет корабля! – закричал Ричард, берясь за голову дрожащими руками. Судьба снова смеется над ним, безжалостно и громко.
– На моей «Надежде» подлатали паруса, но я никогда не был в море! – Эдвард опустил голову.
Ричард, скрепя зубами от досады и несправедливости, вдруг, внимательно и серьезно посмотрел на своего противника. Он собрал всю свою волю, нашел последние силы, сделал шаг вперед и, молча, протянул Эдварду правую руку ладонью вверх, словно прося прощения и снисхождения.
– Я буду матросом! – тихо произнес он, ненависть сменилась болью и терпением в его черных глазах, – если позволишь…
– Собирай вещи! И не опаздывай! – улыбнулся ему Эдвард, крепко сжав его большую загорелую руку своей маленькой белой, – «Надежда» не может плыть без своего капитана!
После этих слов они разошлись, так любовь к одной и той же прекрасной девушке почти сделала их друзьями, заставив позабыть о еще недавней ненависти и вражде.
Этим вечером ко мне прилетела большая белая чайка. Вместо того, чтобы традиционно долбить мой несчастный затылок, она тихо села мне на плечо и грустно уставилась на воду. Мимо шел небольшой, но прекрасный корабль с золотыми от вечернего солнца парусами, ярким флагом с огромным львом и резной кованой надписью на борту «Надежда». Управляемый любовью и подгоняемый верой, он твердо шел к своей цели, неся два юных горячих сердца на борту.
Как прежде над моим городом день сменяет ночь, пылает солнце и шепчет море. Но пока я не встречал ни Катерины, ни Ричарда, ни Эдварда. Быть может где-то далеко в одном прекрасном морском городе стоит другой немой каменный страж старой лестницы, который расскажет вам конец этой истории. А пока люди, как прежде, зовут меня Соломоном, приходят ко мне со своими мечтами и заботами, раскрывают тайны и просят совета. Но я-то знаю, что есть на свете девушка, прекрасная, как Афродита, и мудрая, как Соломон, которая сберегла две юных жизни, пожертвовав своим счастьем ради их надежды и любви.
продолжение следует