Солотчинский призрак
Шрифт:
– Хорошо, когда в усадьбу вернулся?
– Да часов шесть уже было.
– Что делал?
– На кухне с бабами посудачил, потом поел, мне Агафья щей налила, потом чай пил, ну то се, помню, пошел покурить я на задний двор, там присел на пенек и все, больше ничего не помню. Проснулся уже здесь, давно так не спал и сейчас голова мутная какая-то.
– А кто же тогда Ведрова убил, если ты ни при чем? – опять встрял в разговор Железманов.
– Так его это, наверное, призрак убил. Точно он!
– Кто?! – в один голос вскричали Зазнаев и Железманов.
– Призрак.
– Какой призрак?
– Такой, который уже как более полугода ходит у нас. Из монастыря, наверное, приходит. Вроде как дух убиенного монаха, который за государственное дело пострадал.
Далее дворник начал нести потрясающую чушь: якобы уже полгода жителей села Солотча пугает призрак, его видели многие – и мужики, и бабы, и ребятишки. Говорили, что эта душа убиенного монаха, который был убит, так как узнал о государственной измене и хотел донести, так вот изменщики, тоже монахи, его и убили, в лесу закопали, а теперь душа мается, успокоения просит, ибо пострадал за благое дело.
– Задушили они его. Вот взяли веревку и задушили. Вот он так теперь и ходит с этой веревкой на шее. Душит она его. Он ходит, стонет, руками шею трет. Веревку снять пытается. Говорят, что если кто ему в этом поможет, ну, снимет эту веревку, то тогда его душа упокоится и не будет он больше ходить, – закончил свой ужасный рассказ дворник. Было видно, что к своему рассказу он относится весьма серьезно и в самом деле верит в то, что рассказывает.
– А ты его сам лично видел? – спросил Железманов.
– Упаси Господи! Нет, Бог миловал, – испуганно перекрестился задержанный.
– Так откуда тогда это все? Может, кто выдумал, а ты и взаправду веришь?
– Нет, не выдумки это, он и в самом деле приходил, у нас его несколько человек видели.
– И что, никто не помог снять веревку? – Зазнаев не мог удержаться от ехидства.
– Ну да, подсобишь ему, а он тебя за собой утащит! Наши так сказывали.
Единственно, что напоминало реальность в этом бредовом повествовании – было наличие самого Рождество-Богородицкого монастыря в Солотче. Мимо него проезжал каждый, кто следовал по Владимирскому тракту: красивые здания в стиле нарышкинского барокко XVII века просто не могли не привлекать внимания своим нарядным и торжественным видом. И вот согласно рассказам дворника из этого древнего монастыря стал появляться призрак, который пугал всех подряд. Выслушав этот рассказ, друзья переглянулись. Потом вдруг Зазнаев неожиданно спросил:
– Жуков, а ты пройтись сейчас можешь?
– Как пройтись? – не понял подследственный.
– Ну, просто встань и пройдись от двери к окну и обратно. Не спеша, как обычно ты ходишь.
– Ты, ваше благородие, решил, что я умом тронулся?
– Да ничего я не решил, можешь встать? Давай делай, что тебе говорят.
Дворник нехотя встал, его опять слегка качнуло, но потом он смог привести тело в горизонтальное положение и сделать пару шагов. Видимо, постепенно его болезненное состояние проходило и ему удалось достаточно ровно проследовать по указанному маршруту, его уже штормило меньше, он практически не заваливался на стены.
– Ладно, достаточно, иди пока в камеру, можешь дальше спать, а нам подумать надо, – распорядился Зазнаев.
Арестованного увели. Оба следователя замерли в задумчивости.
– Ты что-то понял? Что он про призрака вещал? – наконец нарушил тишину Железманов.
– В том-то и дело, что ничего не понятно. Ты что думаешь, когда я ему выговаривал, что, мол, это ты человека убил, я был уверен, что это именно так?
– Не знаю, со стороны было очень убедительно, – пожал плечами Петр Андреевич.
– Это я для виду, проверял его, как он будет реагировать на такие обвинения. А так вопросов как было полно, так и осталось. После допроса у меня сомнений еще больше стало.
– Поясни, – попросил стажер.
Они уже покинули тюремный замок и автоматически пошли пешком, так как души обоих рвались к разговору, а извозчик был при этом раскладе явно лишним. Они шли по Московской улице в сторону Базарной площади и по пути разговаривали.
– Во-первых, ты обратил внимание, что от дворника не пахло перегаром? Обычно когда разговариваешь с теми, кто чисто русское убийство сотворил, запах стоит, что хоть святых выноси, так пахнет перегаром. А тут этого не было, плюс еще воды не попросил, как это обычно бывает с похмелья, – пояснял свои сомнения Иван Васильевич.
– А вчера от него водкой пахло?
– В том-то и дело, что да, пахло и сильно, словно он часть не выпил, а на себя разлил.
– Но ему ведь плохо сейчас было, его аж шатало вначале, – обратил внимание Железманов.
– Шатало, я тоже заметил, но во время разговора ему лучше стало, похмелье так быстро не проходит.
– А что проходит?
– Не знаю, вроде как спал очень крепко и не сразу проснулся. И еще один момент. Я тебе вчера не успел рассказать, я его не просто так по камере заставил ходить.
– Да, я вот тоже хотел спросить, а зачем? Не понял я, – продолжал удивляться Железманов.
Друзья вышли к Базарной площади, сегодня день был будний, торговля шла, но не так бурно, как в воскресный день. У торгового ряда рядом с «обжоркой», как обычно, спали в ряд местные босяки, ожидая, когда кому-нибудь понадобится дешевая рабочая сила, чтобы погрузить или разгрузить товар. У некоторых прямо возле головы, в пыли, пальцем была выведена цифра, то есть за сколько копеек имеет смысл будить данную рабочую единицу, чтобы она встала с земли, отряхнулась, ну, может, и не отряхнувшись, пошла переносить мешки и корзины. «Обжоркой» же называли закусочную для самых бедных. Желающий решить проблему голода платил копейку за вход и мог есть столько, сколько влезет. Конечно, ассортимент этого импровизированного шведского стола был самым невзыскательным: вареный ливер – печень, почки, легкие.
Пройдя шумную базарную площадь, друзья свернули на Почтовую. Здесь было тихо и степенно, лавки предназначены для солидных кошельков, публика соответствующая и немногочисленная по причине летней жары. Свернув на теневую сторону, коллеги продолжили разговор.
– Просто я вчера одну вещь при осмотре места происшествия заметил, – стал рассказывать Зазнаев. – Убийство произошло на площадке, покрытой сухим песком, там следы отпечатываются хорошо даже в сухую погоду. Так вот там четко отпечатались туфли потерпевшего и еще остались следы вытянутой овальной формы с крупной клеткой.