Соловьев против Соловьева: Худеть или не худеть
Шрифт:
У полных людей появляется страх перед голодом. Должно быть, они с ним рождаются и потому всегда едят; как кажется тонким — едят про запас. При этом чувство сытости у них не появляется, как будто желудок и центр головного мозга, отвечающий за сытость, разнесены на километры, тогда как у тонких этот центр помещен прямо в желудок — шутка.
Толстые не могут отказать себе в удовольствии есть, когда видят еду, даже если они не испытывают чувство голода. Зачастую их реакции полностью автоматические. Если поставить перед тонким человеком вазу с орешками и сухофруктами, то высока вероятность, что он вообще ни к чему не
У худых людей реакция на стресс — голод, им кусок в горло не лезет. Мы же, наоборот, зажираем неприятности. Я не собираюсь никого ни в чем убеждать или спорить о том, хорошо это или плохо. Я просто констатирую, что у людей по крайней мере неодинаковая реакция на чувство голода. Конечно, если долго не кормить худого человека, то он тоже начнет страдать, но для него этот промежуток времени может растянуться на целый день, мы же изойдемся часа через четыре. Напоминает реакцию на зубную боль — она неприятна для всех, но одни могут и потерпеть, в то время как другие падают в обморок при одном запахе стоматологического кабинета.
Когда моей жене требуется похудеть, она просто весь день не ест, и это ей дается очень легко. Поэтому каждый раз после рождения детей она за несколько месяцев возвращается в идеальную физическую форму, при этом еще успевает отследить, что и как я ем, и вовремя остановить меня.
Если же я не поем в течение дня, то к вечеру мне гарантирована жуткая головная боль, которая никуда не уходит. Именно поэтому я никогда не мог голодать, особенно «всухую», без жидкости. Главный секрет — жидкость. Мое спасение в формуле «хочешь поесть — попей». Пить, а не выпивать, приходится много, при этом гораздо лучше напиваешься зеленым чаем и негазированной водой.
В день нашего прилета в Америку у меня было ощущение, что я выпил Гудзонский залив — иного выхода не было. Если бы мне в рот попала хоть крошка съестного, я бы не удержался и ел-ел-ел, пока не услышал бы тревожный голос жены.
Конечно, хочется и вкусовых ощущений, и здесь можно себя чуть-чуть обмануть. Рита посоветовала мне каждый день пить витамин С и комплекс «Берокка». Не могу судить о врачебной пользе, но так как эти витамины надо растворять в воде и при этом они несколько добавляют вкуса, то употребляю я их с превеликим удовольствием.
Врать не буду — хороший сочный кусок мяса на гриле, вспрыснутый свежевыжатым лимонным соком, да с овощами, конечно, вкуснее. Так все это великолепие нам можно, когда мы на базовом питании. Для меня это означало дождаться утра следующего дня.
Когда ограничиваешь себя в еде, то очень важно понимать, что это временно, все хорошо, еда будет «и завтра, и послезавтра, и через месяц, и через год, мы будем вместе, мы будем вместе и наша любовь не пройдет». Впрочем, должен признаться, что тут я недоговариваю: конечно, еда будет, но вот какая — это уже совсем другой вопрос.
Сладенького нельзя; картошечки жареной с лучком да с грибочками — ни за что; булочку свеженькую, мягонькую, пахнущую так, что дух захватывает, — забыть; а то, что можно, уже раз сто описал, так что и самому есть расхотелось.
Наутро Америка встретила нас радостно. Вечером мы с женой и друзьями только добрались до Центрального парка и разместились в гостинице. Зашли в номер, и силы нас покинули. Не помню, как мы оказались в кровати, должно быть, нас раздевали, мыли и укладывали спать добрые эльфы.
Утро задалось, не считая одной неприятной особенности — у меня были белковые дни, а значит, никаких фруктов и ягод в пищу употреблять было нельзя (впрочем, употреблять их куда-то еще я и не собирался), следовательно, утренний рацион существенно сужался. Чтобы выиграть время на размышление, я решил отправиться на пробежку в Центральный парк. Оделся и уже через несколько минут трусил по дорожке одного из самых известных и красивых городских парков мира.
Если себе не врать, то надо признаться, что бегаю я плохо, медленно и не очень красиво, да и удовольствия от этого никакого не получаю. Однако более эффективного способа жечь калории я не знаю, так что приходится терпеть и наслаждаться видом окрестностей. Тут-то меня и поджидали неприятности. К моему большому сожалению, одним из самых серьезных моих недостатков является излишняя склонность к соревновательности, как обратная сторона желания быть лучше, чем сейчас.
Конечно, нет никаких сомнений в том, что я не кенийский стайер, — для этого достаточно посмотреться в зеркало. Но если сомнения у кого-то еще остались, то смею вас заверить, что я не негр-альбинос, и с трудом ковыляющий кенийский дедушка обгоняет меня, бегущего на всех парах, на пять корпусов. Понимать-то я это понимаю, но когда совершенно неожиданно для себя я оказался в центре традиционного нью-йоркского забега, то вместо того, чтобы тихонечко отползти в сторону и продолжать черепашью прогулку, я решил, что мне не к лицу отступать. Нет, это самоубийственное решение пришло ко мне не сразу — только когда меня обогнали не только молодые атлеты и седые ветераны, но и столетние старушки с синюшными одуванчиковыми головами.
Описывать свои мучения я не буду — час спустя, еле живой, но сжегший море калорий, я ввалился в номер. Восстановиться мне не удалось в течение всего дня, что привело меня к очевидному выводу: необходимо слушать только свой внутренний голос.
Одна из проблем, с которыми мы сталкиваемся в процессе похудения, это излишний фанатизм. Жизнь вертится вокруг набора веса и избавления от калорий. Все время думаешь о том, сколько, чего и когда ты съел и каким образом потерять набранное. Это отражается и на окружающих: худеющий человек превращается в зануду-олимпийца.
Унижения в Центральном парке заставили меня отказаться от всякой соревновательности, смотреть не на окружающих, а на часы Polar на моей руке и держать темп в строгом соответствии с пульсом.
Америка меня не мучила. Не могу сказать, что на каждом углу меня поджидали гастрономические искушения и я страдал в борьбе с собой. Скорее наоборот: все разрешенное отличалось столь замечательным вкусом, что воспринималось как нечто новое, а моя страсть к лобстерам и вовсе была вознаграждена — здесь этого добра хоть отбавляй на каждом углу. В то же время должен не без грусти заметить, что цены в ресторанах от московских особо не отличаются, а вот по вкусу наши мне ближе.