Соловьи поют только на Родине
Шрифт:
Annotation
Соловьи поют только на Родине, только мало кто знает об этом. Книга предлагает читателям достоверное описание природы Родины в её мельчайших подробностях, которые ускользают от взгляда жителей городов и скрыты за суетой. Все персонажи являются вымышленными, сходство с реальными событиями и людьми случайно. Рекомендуется для внеклассного чтения.
Иоланта Сержантова
Соловьи поют только на Родине
Где-то вдали…
Всякому
Ящерка выскользнула из-под ног…
Дурная примета
Саранча
Стрекоза
Ласточки
Других плоше…
Осень человеческой судьбы
Улитка
Сердечная склонность
Горизонт судьбы
Надежда и надежды
Осеннее
Неблагодарность
Старушка наряжает ёлку…
Дубовое
Я сам!
В ожидании грядущих холодов
Прищепка
Совсем как человек…
Мелодия осени
А там уж…
Не люблю я осени…
Слизень
Так всегда…
Не для нас
Рубль
Только и всего
Живая душа
Нам нужно быть
Пейзаж за окном…
Крадётся осень…
Лагеря, лагеря…
Листопад
Равновесие
Бесконечная мелодия
Как и мы…
Осенний лес
Самое время…
Она…
В пудре третьего мороза…
И больше ничего…
Все билеты проданы!
Очень жаль
Не потому…
Краски леса…
Неким осенним утром…
Служивый
Всё сходится…
Прогулка
Истина в…
Вечер середины сентября…
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
Иоланта Сержантова
Соловьи поют только на Родине
Соловьи поют только на Родине
— Ты ещё здесь?!
Он посмотрел на меня с недоумением
— Это неосмотрительно, безрассудно, недальновидно, в конце концов!
— Я тебя не понимаю. — Ответил он и подошёл ближе. — Разве что-то изменилось за это время? Что… кто принудит меня оставить тебя и бежать? Или ты охладел ко мне?
Подобные выяснения отношений всегда тяжелы. В попытке отыскать поддержку на небесах, я поднял глаза, но небо было безоблачным, там не оказалось ни единой, самой маленькой тучки, которую можно было бы призвать в союзники.
— Да пойми, бедовая твоя голова, ты мне более, чем мил, но соловьям положено зимовать в тепле.
— А что, разве ты не пустишь меня к себе, когда будет мороз? — Беспечно поинтересовалась птица.
— Сомневаюсь, что тебе захочется сидеть взаперти. — Резонно ответил я.
Переступая по тонким веткам вишни, как по лесенке, соловей взобрался мне на руку.
— Ничего?
— Да, пожалуйста! — Разрешил я.
— Не больно? — Поинтересовалась птичка, имея в виду острые свои коготки.
— Нет. — Рассмеялся я. — Щекотно немного, а так ничего, хорошо даже. — Знаешь, говорят, что ты скрытный, чураешься людей, и тебя невозможно увидеть.
— Так то людей… — Туманно заметил соловушка и повертел головой, разминая шею. — Обратил внимание, вишня зацвела? — Кивнул он в сторону трёх нежных до прозрачности, белых цветочков. Само дерево давно уж было совершенно раздето, и тут, в первый день осени, такая вот неожиданность.
— Да, видел. Грустно.
— Отчего ж?
— Не вовремя. Ягодам-то, всё одно, не быть. Впустую… как бы.
— Цветение никогда не бывает напрасно! — Не согласился соловей, но тоже очевидно загрустил.
Вздохнув, он переспросил:
— Я хочу быть уверенным, что не совершаю ошибки. Ты не передумаешь? Я должен лететь?
— Увы. — Кивнул я.
— Ладно. — Согласилась птица, и добавила. — Только учти, я заранее отказываюсь петь в тех краях, и никому не доведётся насладиться моей соловьиной трелью.
Признавая бесспорное право птицы петь лишь там, где её душа не может молчать, осторожным прикосновением я пригладил выбившееся из крыла пёрышко, и прошептал:
— Настоящий соловей поёт только на Родине1. — И добавил. — Лети смело, и возвращайся. Мы будем тебя ждать.
— Мы? Это ты про него? — Усмехнулся соловей в сторону лягушонка, что сидел у моих ног. Взирая снизу вверх, тот сочувственно прислушивался, да переводил доверчивый взгляд с соловья на меня и обратно.
— Не только. — Улыбнулся я. Все, кто останется здесь, будут думать о тебе и чаять услышать вновь. А ты не отчаивайся. Расскажешь нам после, что там почём2.
— Расскажу! — Пообещал соловей.
Наутро даже ветер не тревожил оставшейся на вишне немногой листвы, а три белоснежных цветка, удивляя собой шмелей, всё ещё были на прежнем месте.
— Белым флагом признавшего своё бессилие перед грядущими холодами?
— Отнюдь. Той, незамутнённой сомнениями совестью, что как Родина, которую невозможно потерять.
— По собственно воле?
— Если она есть…
Где-то вдали…
Где-то вдали, последняя в году гроза раз за разом дробно била в барабаны, будто назавтра ей предстояло выступить перед публикой, и теперь она усердствовала, дабы не ударить лицом в грязь… Хотя нечистоты после себя она оставляла, по обыкновению, немало.