Соловьиная бухта
Шрифт:
— Бетти, Бетти, если бы только все сложилось иначе…
Марго застыла. Пусть это и дурной тон, она будет слушать — как иначе она узнает правду? В голосе Бетти звучала покорность.
— Я знаю, Джонатан, знаю. Послушай, мы ничего не можем сделать. Я не должна была приходить сюда, но не смогла удержаться. Я слышала, что тебя не будет, что ты на дежурстве до десяти. Я просто хотела увидеть ее. Узнать, какая она, я имею в виду не внешне. Понять, сделает ли она тебя счастливым. Думаю, да. Я хотела незаметно уйти, но кто-то удержал меня: предложил чаю и говорил без умолку. А когда я обернулась, ты уже шел ко мне. Я не поверила своим глазам. Ты уверен, что Марго не заметила? Нет, нет, не говори ничего. Слишком поздно. Ты сделал ей предложение. Не думаю, что она откажется. Глупо теперь говорить об этом, но, Джонатан, почему мы позволили Джеральдине сыграть с нами эту злую шутку? Мне просто не верилось, что такой человек, как ты, мог полюбить меня: из бедной семьи, без образования, неуверенную в себе. Поэтому я с готовностью поверила в ложь Джеральдины. Но ничего, я справлюсь, Джонатан. Мы не можем разбить сердце другой девушке.
Голос Джонатана звучал глухо:
— Да, я не могу быть подлецом. Марго очень хорошая. У нее были тяжелые времена: в прошлом году она потеряла тетю, а недавно умер ее дядя. Она совсем одна. У тебя, по крайней мере, есть семья. Но, Бетти, если бы ты пришла хотя бы месяц назад! Я дружил с Марго, и все считали, что у нас серьезные намерения, но только пару дней назад я попросил ее дать мне окончательный ответ. Я не влюблен в нее, и я не торопил события, но ты насмехалась надо мной, и это было так не похоже на тебя. Конечно, сейчас я понимаю, это было притворство. Мне бы хотелось свернуть Джеральдине шею. Бетти…
— Да, Джонатан?
— Я не имею права просить об этом, но не исчезай пока, ладно? Пока Марго не даст мне ответ.
— Нет, я не исчезну, но не стану видеться с тобой. Так будет еще больнее. Вот конверт с моим адресом. Иди. Марго могла заметить тебя. Я побуду здесь.
Марго резко отпрянула, огляделась по сторонам и исчезла в кустах, услышав напоследок голос Джонатана:
— Иду… Иду… Бетти, возможно, мы видимся в последний раз. Дай мне еще несколько минут.
Марго побежала по усыпанной листьями тропинке. Меньше всего ей хотелось, чтобы Джонатан стал разыскивать ее. В этот миг она заметила Пьера Лаверу.
— Мистер Лаверу, ваше предложение еще в силе? Вы меня подбросите? Тогда моим знакомым не придется делать крюк в сторону.
— Буду рад, — просто ответил он.
Марго нашла Роксанну и сказала, что ее отвезут домой. По дороге ей удалось спокойно отвечать Пьеру, который, не переставая, болтал о Лондоне. Наконец они очутились на менее оживленной Вест-роуд и направились к Остерли-парку. Когда они подъехали к ее дому, в окнах горел свет, и Марго быстро спросила:
— Может, хотите чашечку кофе? Мне кажется, мистер и миссис Рослин еще не спят. Или вам рано утром на дежурство?
— Нет, я работаю с десяти. С удовольствием приму ваше предложение.
Они попрощались с водителем и вошли в дом.
— Если они уже ложатся спать, я угощу вас кофе в своей гостиной, но думаю, они только недавно вернулись из театра.
Рослины обрадовались встрече с Пьером Лаверу и стали показывать ему сувениры из Южной Америки. Говорили в основном об Акароа и Южной Америке. Марго заставила себя забыть обо всем и стала жадно слушать. Учитывая, что в городке всего пятьсот жителей, Пьер Лаверу может упомянуть Фрэнсиса Найтингейла. Но он говорил в основном о потомках французских переселенцев и китобоях, которые жили на побережье в доколониальные дни, когда киты подходили близко к берегу. Собираясь домой, он сказал:
— Я уже дважды был в Остерли-Хаус. Но хотел бы побывать еще раз. Может быть, составите мне компанию в воскресенье? Вы так много знаете о древностях, поэтому ваше общество было бы мне вдвойне приятно.
Марго с радостью согласилась: нужно же как-то приглушить боль. Кроме того, ей хотелось еще послушать об Акароа.
Глава 2
Зайдя за Марго в воскресенье, Пьер Лаверу, не скрывая своей радости, сказал: — Замечательные новости! Через месяц в Англию приезжают мои родители. На целый год! Отец слишком много работал, и доктор Дюмэн уговорил его отдохнуть. Мать у отца англичанка, и она мечтала, чтобы сын когда-нибудь увидел Англию. И конечно, он хочет побывать в Нормандии. За фермой в это время будет приглядывать его помощник. Мне даже не верится. Они всегда говорили, что не смогут бросить ферму — слишком много забот. Сначала надо было дать образование детям, потом выдать замуж моих трех сестер.
Они шли по усыпанным золотисто-рыжей листвой дорожкам Остерли-парка, постояли у озера, где дети бросали крошки упитанным птицам, и направились дальше. Марго никак не могла перевести разговор на Акароа. Пьер, блестя темными глазами, предпочитал говорить об Остерли.
— Да, где-то около. 1570 года две женщины снимали палисадник и устроили страшный шум. Эхо было во времена сэра Томаса Грешема — основателя Королевской биржи. Он был так богат, что, когда королям обмолвилась, что помещение суда слишком большое и будет красивее, если посередине его разделит стена, ей тут же послал рабочих, и, когда королева проснулась, вместо одного суда было два! Конечно, с тех пор все, сильно изменилось, в основной благодаря Роберту Адаму. Поэтому эти особняки и по сей день кажутся такими жилыми — они не просто образцы какого-то определенного исторического периода, их история продолжается поныне.
Украдкой поглядывая на Марго, он думал: современная девушка в алом свитере с высоким воротником, сером твидовом пальто, затянутом поясом, но ее легко представить в любой эпохе. Идеальный овал лица, ямочка на подбородке, темные глаза и золотисто-каштановые волосы небрежно стянутые прозрачным бантом… Пожалуй, лучше всего она смотрелась бы в восемнадцатом столетии.
— Как жаль, что я не встретил вас раньше, — сказал Пьер. — Ведь я живу здесь уже год. Какая потеря!
Марго быстро взглянула на него. Он понял ее взгляд, и его темные глаза сверкнули.
— Я знаю, о чем вы подумали. Мне уже говорили подобное. Ох уж эти французы! Они постоянно расточают комплименты, и это настораживает. Современные девушки не столь романтичны, они не доверяют комплиментам. Вот в прошлом девушки знали, как их принимать.
— Это слишком обобщенный взгляд на предмет, Пьер Лаверу! — возразила Марго. — Мы только что встретились, а вы…
Пьер поднял руки:
— Сдаюсь! Я смогу вернуть ваше расположение, мадемуазель, если кое в чем признаюсь?
— В чем же?
— Это был комплимент не вашему очарованию, — усмехнулся Пьер, — а вашим знаниям. Я имею в виду ваше знакомство с историей. Некоторые девушки, с которыми я работаю, знают об истории даже меньше меня. Ну что, разве такая откровенность не заслуживает прощения?
— Сдаюсь! — рассмеялась Марго. — Возможно, мы, современные девушки, часто сами лишаем себя романтики, потому что не знаем, как принимать комплименты. Я вас понимаю. Женщина, которая живет с нами по соседству, ни разу не была в Хогарт-Хаус, Чизвик-Хаус и Хэмптон-Корте, а ведь они у нее за порогом. Возможно, я замечаю это потому, что работаю у Роксанны. Она настоящий профессионал, а когда занимаешься предметами старины, то просто обязан интересоваться историей.