Сомнамбула. Книга 2. Другая сторона Луны
Шрифт:
– Это пират, главарь банды?
– Эта банда, как вы изволили выразиться, только что спасла Марс от столкновения с кометой Шпитц-11! Если бы не мы, погибли бы миллионы людей! – взволнованно воскликнул Максим.
– Ну ладно, ладно, не кипятись, радость моя! И, кстати, с каких это пор мы на «вы»? Это же я, твоя Анна!
Перед Максимом встала нелегкая дилемма.
С одной стороны, налицо было какое-то недоразумение. Девушка-спасительница называет его Матвеем, считает своим старым знакомцем и, кажется, не подозревает, что он, Максим, член той же самой «пиратской банды», что и товарищ Альфа.
С другой стороны, сказать ей сейчас правду – кто знает, что она выкинет? Может, немедля развернет машину и полетит в сторону Кратера Закона. Мол, извините, спасла не того, ошиблась, с кем не бывает. Девушки – очень сложные существа. И выкинуть они могут действительно все что угодно.
Наконец Максим придумал выход. «Пусть пока везет, куда считает правильным, лишь бы подальше от места казни», – решил он и сказал:
– Послушай, Анечка... Что-то мне нехорошо... Так сильно тошнит... И позвоночник словно бы заиндевел...
– Это последствия пси-излучения. Скоро пройдет. Главное – ты жив.
– Можно, я подремлю хотя бы четверть часа? – деревянным голосом спросил Максим. Ему нужно было выиграть время.
– Спи, родной. Спи…
Максим и впрямь чувствовал себя хуже некуда. Поэтому особо утруждаться, чтобы изобразить изможденного временным параличом бедолагу, ему не пришлось. Он провалился в сон, как в омут, а когда проснулся, над Марсом уже сгущались сумерки.
Хронометр на приборной доске свидетельствовал: с момента его спасения прошло два часа тридцать четыре минуты (все временные отрезки мозг Максима фиксировал совершенно автоматически, по пилотской привычке). Он сел в кресле, энергично растер лицо руками и выпил минеральной воды из бутылки, заботливо протянутой ему Анной.
– А кофе у вас… у тебя в бардачке случайно нету? – спросил Максим. – Или хотя бы чаю?
– Откуда мне знать, что там у них в бардачке? Этот коптер я угнала... Поэтому что найдешь – все твое.
Максим принялся исследовать содержимое бардачка. Оно было удручающе скудным. Но, к счастью, аптечка там сыскалась. А вместе с ней и банка лимонада, которым он запил найденные таблетки.
– Куда мы летим, Анна? – спросил он.
– Туда, где тебя, да и меня тоже, никто не найдет. На дачу моей подруги Фаины. Она с мужем сейчас на Луне, участвует в конференции по ускоренному терраформированию островов для нужд курортного бизнеса...
– А где располагается эта дача?
– В живописном сосновом бору, на берегу ручья, который вытекает из родника с красивым именем Беседка Русалок... Мы будем сидеть в этой беседке с тобой... Только ты – и я...
– Я имел в виду, далеко ли туда лететь? – смущенно уточнил Максим.
– Километров двести еще... Кстати, совсем скоро мы будем пролетать мимо знаменитой горы Павлин!
– Знаю, знаю, – Максим улыбнулся. – Это свежайший фетиш вашего фирменного марсианского шовинизма! Какие-то полгода назад вы запустили с нее пассажирский орбитальный лифт и теперь всякий дурак может за небольшие деньги прокатиться на орбиту и обратно!
Девушка-пилот просияла:
– Вот теперь я узнаю моего Матвея! Моего любимого Матвея! Если бы ты знал, как мне хочется тебя скорее обнять и поцеловать! Если бы ты знал, как долго я ждала этого, скрываясь от преследующих меня пиратов в ледяных пещерах Ио!
– Господи... – только и смог промолвить Максим, опуская глаза.
Имя Матвей ему нравилось. И в то же время очень не нравилось. Слышать его было приятно. Но в тот же час какая-то часть души восставала против того, чтобы это имя слышать!
«Что за странная девушка? Друг она или враг? Что вообще происходит? Она говорит, что убегала от пиратов. И она же спасает пирата, то есть меня, от неминуемой гибели!»
– Аня, ты извини… Но я должен спросить…
– О чем?
– У нас… отношения?
– Что?! – взвилась вдруг спасительница Максима. – Отношения? Мы с тобой жених и невеста! Ты что, совсем одурел?! Матвей! Ау! Ты где вообще?!
– Сижу рядом с тобой, – пробормотал Максим. – А как ты вообще… Ну, все это…
– Как-как… Я увидела тебя и этого… второго… по телевизору вчера вечером... Узнала, что вас обоих будут казнить... И поняла, что не должна допустить этого! Мой обожаемый папочка категорически отказался помогать мне... Его высокопоставленные индюки-друзья – тоже... Все смотрели на меня как на сумасшедшую!.. Как на девочку, обчитавшуюся любовных романов! – продолжала возмущаться Анна. – Либо и того хуже: как на врага нации! Короче, мне ничего не оставалось, кроме как взять ситуацию под свой контроль...
– А ты понимаешь, что теперь тоже преступница?
– Плевать! Мы вместе, и это главное. Правда, я бы не отказалась узнать, как ты, офицер Космофлота, угодил в такую передрягу?
«Офицер Космофлота? – изумился Максим. – А, ну да, это не я, а этот Матвей. Видимо, мы похожи. И она приняла меня за него, за своего возлюбленного».
Сумерки сгущались. Слева по курсу над горизонтом возвышалась песочно-желтая гора Арсия, похожая на гигантский пасхальный кулич. Строго на севере терлась о подбрюшья низких облаков расплющенной вершиной гора Аскреус.
Где-то прямо по курсу уже должна была показаться гора Павлин, знаменитая Mons Pavonis – исполин высотой в полтора десятка километров. Что вкупе с расположением почти строго на экваторе сделали ее идеальным фундаментом для космического лифта. Но ни горы, ни лифта Максим не видел – мешал иссиня-черный грозовой фронт, перекрывший западный окоем.
Внизу змеилась зеленая река. Название реки Максим не знал. Но был уверен, что оно, как и большинство марсианских топонимов, поэтичное и слащавое до скулосведения.
– Ты почему молчишь, Матвей? – поинтересовалась девушка.
– Я – не Матвей, – собравшись с духом, сказал Максим. – Я – Максим Верховцев, личный пилот товарища Альфы, произведенный буквально перед нашей высадкой на Марс в ранг товарища Беты.
– Тебе надо к врачу, – покачала головой девушка.
– Да я нормальнее тебя! – взорвался Максим. – Перед тем, как пойти на смерть, перед этой жуткой пятисоставной казнью, я написал записку своей любимой девушке... Это было мое последнее желание – поговорить с ней, хотя бы и посредством нарисованных на бумаге знаков... Если бы можно было спасти ее, атаковав вражескую армию – я бы сделал это, не задумавшись. Я люблю ее, Соню!