Сомнамбула. Книга 3. Бегство Сквозь Время
Шрифт:
Профессор-ведущий все усложнял и усложнял вопросы. Отрыв пары лидеров увеличился. Арес набрал уже сто семьдесят пять очков, Фаэтон – на пять меньше. Трое остальных сошли с дистанции, по три раза ответив неправильно. По правилам игры это означало дисквалификацию.
– Предлагаю двум нашим оставшимся интеллектуалам сыграть в супер-игру, – воздев костлявые руки, объявил профессор-ведущий. – Я задам один-единственный вопрос. Тот, кто первым правильно ответит на него, обретет сразу тридцать баллов, что будет означать автоматический выигрыш и получение главного приза нашей викторины – Большого интерактивного атласа Солнечной системы под редакцией
Стоило только ведущему произнести эти слова – «Большой интерактивный атлас Солнечной…», как у Максима вдруг сладко заныло под ложечкой. Он вспомнил, как хотел в детстве обладать этой волшебной штуковиной, позволяющей создать абсолютно реальную объемную модель Солсиса прямо у себя в комнате и затем путешествовать с планеты на планету, следить за орбитами комет, перемещениями астероидов, помогать конвоям судов добираться до поселений на спутниках Юпитера и Сатурна, отбивать атаки пиратов и экстремистов и выискивать их логова в недрах каменных глыб пояса астероидов…
Тем временем события на экране приближались к своей кульминации. Разумеется, оба подростка согласились участвовать в супер-игре, и старичок в мантии, торжественно перечислив спонсоров викторины, перешел к вопросу.
Максиму стало интересно – сумеет ли он ответить на него раньше участников? И еще почему-то ему показалось, что он знает, о чем будет вопрос.
Ведущий выдержал торжественную паузу и произнес, глядя на участников:
– Ответствуйте же, юноши: какой созданный руками человека аппарат, в каком году и в каком месте первым достиг поверхности Марса? Время!
Прозвучал гонг и часы в студии принялись отсчитывать секунды.
Первым на кнопку нажал узколицый.
– Есть ответ? – вскинул седые бровки ведущий. – Слушаем участника под ником Фаэтон.
– Первой поверхности Марса достигла межпланетная станция «Марс-3», это произошло второго декабря тысяча девятьсот семьдесят первого года. Аппарат совершил посадку недалеко от северного края кратера Птолемей в Земле Сирен, – победоносно улыбаясь, сказал узколицый.
– Ответ неверный, – прошептал Максим.
– Ответ неверный! – воскликнул ведущий.
И тогда загорелась световая панель над Аресом.
– Вы готовы дать другой ответ? – на долю секунды раньше ведущего произнес Максим.
Ему было нехорошо. В голове возник неприятный туман, мгла, и он смотрел сквозь эту мглу как бы глазами парнишки, выступавшего под ником Арес.
А самое главное – он знал, знал, что произойдет в студии!
– Да, готов, – взволнованно кивнул Арес и торопливо, сбиваясь, заговорил, но Максим опередил его на полсекунды и парнишка повторил за ним слово в слово: – Первым на поверхность Марса опустился двадцать седьмого ноября тысяча девятьсот семьдесят первого года аппарат «Марс-2». Он упал в долине Нанеди, это в земле Ксанфа, где сейчас заповедник. «Марс-2» доставил на поверхность планеты металлический вымпел с надписью «СССР». Вымпел был найден в две тысячи сто сорок четвертом году и ныне находится в Музее Освоения.
– И-и-и… это правильный ответ! – возвестил ведущий.
Арес впервые за все время викторины улыбнулся, повернулся к камере и выкинул вверх сжатый кулак, как спортсмен после удачного удара, закончившегося голом.
– Участник под ником Фаэтон, а попросту ученик десятого класса Первой Лунной гимназии Геннадий Прусаков получает поощрительный приз – коллекцию редких минералов с астероида Орк из пояса Койпера! – продолжал верещать старичок. –
Максим закрыл глаза, чтобы не видеть довольную физиономию Ареса. Потому что это было его лицо. В четырнадцать он выглядел точно так же.
Отвернувшись к стене – выключить инфомонитор не было никакой возможности – Максим скрипнул зубами.
«Психообработка. Мне пытаются внушить, что я – Гумилев. Ну-ну, давайте, – со злостью думал он, сжимая в руке фигурку льва, – попробуйте. Ничего у вас не выйдет. Я не сдамся».
В том, что он действительно ПОМНИЛ викторину, вопросы и ответы участников, Максим в те минуты не признался бы даже под пыткой.
– Степан Николаевич, голубчик, – академик Китаев, один из лучших в Солнечной системе специалистов по нейропатологиям, посмотрел на президента корпорации «Кольцо» и улыбнулся. – Как вы видите, наш пациент стойко сопротивляется попыткам достучаться до его истинной личности. Это, учитывая ту степень вмешательства в его мозг, которую я наблюдаю, вполне нормально. Он в настоящий момент – не ваш сын, а совсем другой человек…
– Но вы утверждали, господин Китаев, что ваши методики… – начал Гумилев.
– Именно что – методики! – кивнул Китаев, оглаживая ухоженную бороду. – Они разные, дорогой мой Степан Николаевич. Сейчас мы пытаемся провести дистанционную психокоррекцию. Нужно еще несколько сеансов, чтобы окончательно выяснить, насколько обширны области разрывов нейроканалов. Вот, посмотрите…
Академик включил голограф и вывел в пространство над рабочим столом Гумилева объемное изображение человеческого мозга. Укрупнив его, он принялся объяснять, водя световой пульт-указкой.
– Эта зона, назовем ее условно зоной оперативной памяти и закрасим синим, отвечает за воспоминания, приобретенные в короткие периоды времени – день-сутки. Посредством нейроканалов она связана вот с этими крупными узлами и находящимися за ними объемными долями мозга, где хранится долговременная информация. Сегмент, в котором живут воспоминания вашего сына, Матвея Гумилева, закрасим зеленым. Сегмент с памятью его нынешней личности, известной нам как Максим Верховцев – красным. Теперь вы хорошо видите, как происходит обмен информацией. Все приобретенные за день знания передаются из синей в красную зону и там накапливаются. За ночь, в процессе сна, синяя зона очищается, но проснувшись, пациент помнит о большинстве вчерашних событий, так как между красной и синей зонами имеется обратная связь.
Степан Николаевич, поморщившись при слове «пациент» – ему было неприятно, что так именуют его сына – спросил:
– Терентий Апполинариевич, а это что за желтые полоски?
– Голубчик, вы, как всегда, ухватили самую суть, – расплылся в довольной улыбке нейропатолог. – Эти, как вы изволили выразиться, полоски есть ключевой момент нашей проблемы. Как вы заметили, они присутствуют только на периферии зеленой зоны. Это заблокированные нейроканалы связи истинной личности пациента с зоной оперативной памяти, Степан Николаевич. Да, да, вы наблюдаете последствия вмешательства в мозг вашего сына, причем вмешательства дистанционного. И хотел бы я знать, черт возьми, кто располагает такими технологиями… Впрочем, сейчас не это главное. Нам необходимо разблокировать их, соединить зеленую зону с синей – тогда личность Матвея вернется.