Сон Бруно
Шрифт:
– Сядь, Денби.
Денби постоял, переступая с ноги на ногу, и медленно опустился в кресло.
– Извини меня, – сказал Майлз. – Вероятно, я кажусь тебе бессердечным, но я хочу все предусмотреть. Давай зажжем свет.
Он задернул шторы и пошел к выключателю. Денби стиснул зубы.
Майлз был не так уж похож на Гвен, и все же отдельные ее черты, которые память и даже фотографии хранили только в туманной обобщенности, были сейчас неожиданно явлены перед Денби: резко очерченный рот, глубокая бороздка, тянувшаяся к нему от носа, сросшиеся на переносице брови, сосредоточенный взгляд, мелко вьющиеся темные волосы.
Денби отвел взгляд
18
Моррис, Уильям (1834–1896) – английский художник, писатель, теоретик искусства, организовавший в 1861 г. фирму по изготовлению предметов интерьера и декоративно-прикладного искусства.
– Откровенно говоря, – Майлз сел и снова принялся сосредоточенно складывать бумагу и тщательно разрезать ее острым ножичком, – откровенно говоря, меня несколько пугает эта затея не только потому, что она может принести вред отцу, но и потому, что она выбьет меня из колеи. Я довольно-таки сильно подвержен эмоциям, а мне надо работать. Отец собирается говорить со мной о деньгах?
– О деньгах? – переспросил Денби. – Господи, да нет же!
А может быть, да? Не исключено, что Бруно хочет решить судьбу марок. Проклятые марки, все они усложняют.
– Видишь ли, – сказал Майлз, старательно и точно разрезая сложенную бумагу. – Видишь ли, не знаю, известно ли тебе, что я регулярно писал отцу и никогда не получал ответа. Я понимал это так, что он вычеркнул меня из своей жизни. Его желание встретиться несколько неожиданно. Он очень сдал?
– Нет, – сказал Денби. – Ему приходится пить всякие лекарства, и бывают дни, когда он слегка рассеян и заговаривается, но в основном у него совершенно ясная голова. Он безусловно в здравом уме.
– Он сильно изменился?
– Внешне да. Но вообще – нет. Я думаю, ты знаешь, что с ним?
– Знаю, как это ни странно, – медленно произнес Майлз, устремив на Денби серьезный, задумчивый взгляд, что очень напомнило Гвен. – Да, как это ни странно, знаю. Я писал его врачу примерно полтора года назад. Надеюсь, с тех пор ничего нового не случилось?
– Нет. Только прогрессирует эта… штука.
Они замолчали. Денби смотрел на Майлза, а Майлз внимательно оглядывал разрезанную бумагу.
– Хорошо. Я навещу его. Но думаю, что это будет ужасно. Ужасно.
Денби встал. Он испытывал необычайную нежность к Бруно, желание его защитить, и в то же время ему страстно хотелось, чтобы Майлз предложил ему выпить. Хотелось, чтобы его пригласили остаться, приветили, чтобы Майлз утешил его. Хотелось поговорить с ним о прошлом.
– Бруно держится молодцом.
– Не сомневаюсь, не сомневаюсь. Так когда мне прийти? – Майлз тоже поднялся.
– Конечно, Бруно может переменить решение, когда узнает, что ты собираешься навестить его. Может струсить.
– Ты полагаешь, он тоже боится?
– Да.
– Забавно, – сказал Майлз. – А я-то думал, что он и не вспоминает обо мне, особенно теперь.
Он улыбнулся. Зубы у него были острые, неровные, их было больше, чем нужно, впереди они находили один на другой, и это придавало его улыбке, которую Денби успел забыть, что-то неукротимое, волчье. Денби обычно презирал людей с некрасивыми зубами, но Майлза это не портило.
– Во всех случаях я позвоню тебе, – сказал Денби, продолжая неловко стоять. Он был выше Майлза. Об этом Денби тоже как-то забыл. Самое время для благословенного стаканчика джина. Если Бруно отменит встречу, пронеслось в голове у Денби, в следующий раз я увижу Майлза разве только на похоронах. И Денби слегка отодвинул кресло, что можно было расценить и как готовность попрощаться, и как готовность снова сесть. При этом он увидел голубой комочек во впадине между сиденьем и спинкой. Это был женский платок.
– Я никогда не видел твоей жены, – сказал Денби.
Майлз рассеянно взглянул на него и взялся за дверную ручку.
Я должен остановить его, подумал Денби, я хочу поговорить с ним о Гвен. С чего бы начать? Но он так и не смог ничего придумать. Сказал только:
– Бруно хотел познакомиться с твоей женой.
Ничего подобного Бруно не хотел.
– Ненужные эмоции, – сказал Майлз. – Все это совершенно бессмысленно. Совершенно.
И он стал спускаться по лестнице.
– Значит, вы говорили обо мне? – спросил Бруно, подозрительно взглянув на Денби.
– Да, – ответил Денби раздраженно. – Конечно, говорили.
Денби вернулся от Майлза сердитый, и Бруно не мог добиться, что же там произошло.
Денби стоял у окна с незадернутыми шторами, глядя в бурую тьму лондонской ночи. Бруно сидел, удобно устроившись среди подушек. Оба они потягивали шампанское. Светлое, небрежно накинутое покрывало усеяно было марками и разрозненными страницами «Ивнинг стандард», сверху лежал первый том «Пауков России», открытый на главе «Пауки Балтийского побережья».
– Ну и что вы обо мне говорили?
– Он спросил, как ты поживаешь, я рассказал ему про тебя, передал, что ты очень хочешь с ним встретиться, и…
– Не нужно было этого говорить.
– О боже…
– Я не уверен, что очень хочу с ним встретиться, – рассудительно произнес Бруно.
– Ну так определись же ты наконец, бога ради.
– Не понимаю, отчего ты так расстроен.
– Да не расстроен я, черт побери.
С тех пор, как он решил повидаться с Майлзом, или, во всяком случае, с того момента, как он отправил Денби к Майлзу, Бруно испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, надвигающаяся встреча с сыном вызывала у него какой-то животный страх, а с другой стороны, он боялся того, что ему придется пережить, если Майлз откажется прийти. С ума можно сойти. Но тут Денби, вернувшийся от Майлза, сразу успокоил его. Бруно к тому же охватывала жгучая досада при мысли о том, что Майлз и Денби, чего доброго, могут объединиться и начать строить против него козни. Денби скажет: