Сон над пропастью
Шрифт:
– Стой, Гермиона! Не уходи! – понеслось вслед, но она уже выбежала за ограду и врезалась с разбегу в людскую толпу, заполняющую тротуар.
Задыхаясь, Гермиона добежала до работы и скрылась в кажущемся надёжным убежищем читальном зале библиотеки, забившись за дальние стеллажи, спрятавшись среди старых книг, разбор которых составлял её обязанности.
Кто он? Как появился и откуда знает её? Вопросы метались, подобно стае встревоженных птиц.
Именно два года назад её начали преследовать сны об этом человеке. И тогда же появились кошмары о пропасти, в которую она падала, оступившись
Иногда во снах появлялись другие люди: брюнет с очками и странным шрамом, рыжий нескладный парень. Она их не боялась, но там, во сне, было почему-то очень стыдно перед ними. И если Гермиона из сна знала, что брюнет простит и поймёт, а у рыжего вряд ли это сразу получится, то в реальной жизни девушка даже не представляла, кто эти люди и откуда приходят в её сны.
И вот – неожиданная встреча наяву. Изученные до мельчайших крапинок на радужке серые глаза, но никогда в них не было столько эмоций. Что-то появилось в глубине серебряных омутов, чего никогда она не видела. Боль, отчаяние… И радость?
Она не могла ответить, почему сбежала. Почему не выяснила, кто он и откуда её знает. Обычные невозмутимость и рассудительность исчезли, как ночной туман при первых ярких лучах солнца.
Взять книгу… Пролистать… Занести данные в каталог… Разместить в нужной стопке… Взять следующую.
Монотонная скрупулёзная работа, требующая внимания и сосредоточенности, помогла взять себя в руки и восстановить дыхание. Страх забился в угол, перестав застилать внутреннее зрение. Мысли постепенно улеглись, позволяя рассуждать здраво. И давняя привычка раскладывать события по полочкам так, как она распределяла книги, помогла прийти к простому, но столь неутешительному выводу: сбежав, поддавшись страху, она поступила глупо. Ведь в её руках был шанс узнать обо всём, всего лишь поговорив с незнакомцем… Ей дали возможность избавиться от кошмаров, а она поступила как неразумная маленькая девочка.
День до вечера промелькнул быстро. Выйдя из здания библиотеки, Гермиона с трудом заставила себя повернуть в сторону входа в метро. Было бы наивно надеяться, что незнакомец останется на весь день в парке, ожидая, пока глупая девчонка вернётся, осознав ошибку.
Накрапывал мелкий ледяной дождик, но она не замечала, как капли забираются под пальто, прокрадываются, стекая с волос, за уши, узкими струйками стремясь под блузку. Она машинально передвигала ноги, стремясь попасть домой, пережить ночь и на следующий день не повторить ошибки.
Шаг… Второй…
Её ноги вновь оказались на знакомой, гудящей от порывов ветра струне. Снова всё вокруг скрыл туман, а боль завладела телом, мешая мыслить и двигаться. И манила к себе пропасть, до краёв наполненной пустотой забытья.
Но она знала, что должна идти вперёд. И, разрезая ступни в кровь, шаг за шагом стремилась к неизбежному финалу. Не слушая и уже не оборачиваясь к оставленной позади фигуре, чей призрачный голос вновь молил вернуться.
Впрочем, упрямство не сильно продлило пройденный удачно путь. Налетел порыв ледяного ветра – и вместо струны под ногами вновь разверзлась пропасть.
Как обычно, она проснулась от собственного крика. За окном светло, до отчаянной трели будильника оставалось не более десяти минут.
Но на сей раз утренний ритуал был нарушен. Движения Гермионы обрели живость, стали выверенными и чёткими. Да, кожа по-прежнему бледна, а тени из-под глаз никуда не ушли. Но на щеках заиграл лихорадочный румянец, а во взгляде сверкнула искорка решимости.
Три часа до обеда показались вечностью. Хотелось махнуть рукой и сбежать, но такого рассудительная и правильная Гермиона не могла себе позволить. Если она лишится работы, найти новую будет проблематично. Тем более такую, что придётся по нраву.
И вот, девушка медленно, нарочито не торопясь, спустилась с лестницы и направилась ко входу в парк. Пара шагов – и словно вернулись ощущения, множество раз испытанные в странных снах: разрезанные металлом проволоки ступни заболели, мешая идти, а ветер не постеснялся начать раздачу ледяных пощёчин. Но Гермиона не желала больше падать в бездну. А помочь ей справиться с этой проблемой никто, кроме встреченного накануне странного мужчины, знакомого и незнакомого одновременно, не мог.
Опустив голову, она прошла через кованые старинные ворота и свернула в тёмную боковую аллею, к скамейке, у которой накануне встретила его.
Шаг… Второй…
Гравий ворчливо перешёптывался под ногами, снова начал моросить дождь. Над головой сомкнулись ещё голые ветки деревьев, которые жили ожиданием весны… Как и она. Страх вцепился в сердце мёртвой хваткой, затрудняя дыхание, мешая идти, призывая развернуться, убежать и никогда не возвращаться. Но на сей раз она сдаваться не собиралась.
– Гермиона!
Девушка вздрогнула всем телом и подняла глаза. Он стоял в паре шагов. Такой же, как вчера, но внимательный взгляд тут же отметил произошедшие перемены: глубже залегли тени, стала заметна щетина.
Мужчина кинулся к ней и обхватил жёстким обручем сильных рук.
– Ты сама пришла, слышишь? – прошептал он на ухо срывающимся голосом. – Я тебя не отпущу! Никогда больше!
Гермиона не могла сказать и слова, лишь припала щекой к влажной ткани и замолкла. В одном она была уверена: он не позволит ей упасть вниз.
– Поттер! Уизли! – крикнул он, по-прежнему не разрывая объятий.
Она вновь вздрогнула – имена показались знакомыми, она откуда-то знала, кого сейчас увидит.
– Малфой, мог не орать, заклинание действует на любом расстоянии, сам же накладывал его, – ворчливо заговорил рыжий нескладный мужчина, словно из воздуха возникая на тропинке, но, узрев девушку, кинулся тут же вперед, протягивая руки: – О, Мерлин. Гермиона!
– Рон, стой! – оклик второго, брюнета в круглых очках, остановил рыжего за полшага. Внимательные зелёные глаза цепко оглядели Гермиону, он сокрушённо качнул головой. – Она действительно ничего не помнит. Малфой, аппарируй ко мне, на площадь Гриммо. Там разберёмся. Не дело устраивать спектакль посреди маггловского Лондона.
– Что? – растерянно проговорила Гермиона, окончательно прекратив что-либо понимать.
– Я тебя никуда не отпущу, – повторил тот, кого назвали Малфоем, и сжал крепче руки. – Всё будет хорошо! Держись за меня и лучше закрой глаза.