Сон разума
Шрифт:
– Тело, душа и разум? – спросил Андрей, вспомнив мучительные пояснения карлика.
– Да, – кивком подтвердила Лана и тут же спросила: – Кто тебе рассказал об этом?
– Ромель. Собственно, подобные учения существуют и в моей реальности, – тут же оговорился он, – но там они отнесены в разряд недоказанного, так как не имеют… – он запнулся, подбирая слова, – не имеют столь ярких подтверждений. Извини, я перебил тебя…
– Ничего. – Лана немного расслабилась, и это порадовало Андрея.
– Главной в трехсложной сущности является энергия разума, – продолжила она свои
– Такая, как Ромель?
– Да. В момент смерти напряжение всех жизненных сил организма, как правило, доведено до предела. Поэтому живущая в нас энергетическая структура бесконтрольно покидает тело и некоторое время сохраняет свою целостность.
– Почему – некоторое время? – спросил Андрей.
– Лишившись телесной оболочки, сущность, как правило, рассеивается, – пояснила Лана. – Энергетические последыши храмовников, которые не умеют подпитываться от окружающей среды, «живут» лишь некоторое время, в основном ночью, потому что энергия нашего солнца очень сильна: с рассветом ее потоки разрушают структуру фантомных тел.
– Храмовники знакомы с этой особенностью?
– Да. Они владеют некоторой долей знаний и используют их на самом грубом, примитивном уровне.
– Почему ты назвала составляющую разума главной? – спросил Андрей. – Ведь, чтобы сохранить устойчивость, важнее, на мой взгляд, оболочка, энергетическое тело…
– Это заблуждение, – покачала головой Ланита. – Любая, даже самая сильная сущность, разум которой не осознает окружающего, будет неизбежно рассеяна в пространстве. Только полностью осознав, кто ты и в какой форме пребывает твое «я» в данный момент времени, можно удерживать самого себя от неизбежной энтропии…
Андрея поразил последний использованный Ланой термин. Он принадлежал к миру науки и еще раз косвенно подтверждал, что здесь, в Первом Мире, знания людей двадцать третьего века причудливо смешивались с новыми истинами, которыми поделились с поселенцами иные, обитавшие тут издревле существа…
– Значит, Ромель смог уцелеть благодаря тому, что его разум осознал собственную смерть? – спросил он, делая осторожный, но верный вывод из сказанного.
– Да, – подтвердила его мысль Лана. – Он понял, что превратился в сущность. Будучи воином древнего Круга, он, естественно, проходил тренировки и знал, как следует удерживать свое энергетическое тело от губительного распада.
– Поэтому он носил одежду? – выдвинул Андрей очередное предположение.
– Да, – подтвердила Лана его догадку и тут же оговорилась: – Но лохмотья предохраняли его лишь от зримого спектра энергий. Он принял половинчатые меры – нужно либо наглухо закупорить сущность, оградив ее от всех внешних влияний, либо питать, заряжая от источников, схожих по энергетике.
– От других людей? – прервал ее Андрей невольно вырвавшимся вопросом.
– Это крайний случай, – поморщившись, ответила Лана. – Есть более приемлемые способы удерживать себя в бесконечности. Например, все живые организмы, не обладающие разумом, излучают подходящую ауру, которой можно питаться, не нанося им вреда.
Андрей повертел в руках кубок и поставил его на стол.
Он начал кое-что понимать. Смутный свет истины забрезжил перед ним. Кречетов знал, что аномалия является высокоэнергетическим отпечатком материального пространства, а рассказ Ланы лишь подтолкнул его мысль. Выходит, что все физические объекты, внедренные непосредственно в структуру единого поля гиперсферы, деформируют его в виде точной копии самих себя! Значит, любой предмет или живое существо Первого Мира содержит собственную объемную энергетическую копию!
Мысль Андрея работала с лихорадочной скоростью.
Допущение или аксиома? – думал он, вспоминая, что организму человека присуща своя собственная неповторимая энергетика – это доказано давно, однако вне аномалии биоизлучение слабо и регистрируется лишь чувствительными приборами, а здесь энергетическое «я» человека возрастает в тысячи раз и сохраняет свои свойства даже после физической смерти носителя. Примером тому была сущность Ромеля и призраки храмовников, а их сравнение привело Кречетова к еще одному поразительному выводу: Ромель помнил себя, а сущностями храмовников руководили лишь последние, наиболее яркие предсмертные впечатления – потому они и шли по следу того, кто их убил.
Из такого сравнительного анализа выходило, что энергетическая сущность хранит в своей структуре информацию разума, а ее количество и качество зависит от того, когда человек осознал свое второе «я» – в момент смерти или задолго до нее!
По логике получалось, что, осознав при жизни свою энергетическую сущность, человек закладывал в ее структуру определенный объем собственной памяти.
Мысль Андрея скользнула дальше, наводя его на более потрясающие выводы.
Рассказ Ромеля, сохранившего частичку древних истин, которым обучали воинов древнего Круга, красноречиво свидетельствовал, что энергетические структуры возникли не здесь – они существуют и в реальном космосе, ведь не зря он упомянул о составляющей разума, которая появилась в процессе эволюционного развития человека на Земле!
Значит, всем нам издревле присуща энергетическая копия, хранящая структуру разума и поведенческих мотиваций, которые мы называем термином «душа», – потрясенно думал Андрей, – но в условиях трехмерного космоса эта энергетика слаба, осознать ее, а тем более воспользоваться ею могли лишь единицы из миллиардов, а тут в условиях аномалии все тысячекратно усилилось, стало наглядным и доступным?
Теперь он понимал, что сущность, сформированная в условиях десятого энергоуровня, попав в обычный, материальный космос, сохраняла не только свою структуру, но и чудовищный заряд, принесенный отсюда, и его уже не удивляло, что призраки, встреченные им на Элио или Земле, одним своим прикосновением плавили прочнейшие конструкции…