Сон разума

Ливадный Андрей Львович

Никогда не говори «никогда»… – невольно подумалось ему, в то время как Ланита закончила рисунок и теперь напряженно смотрела на собственное произведение.

– Первым, элементарным концентратором силы является звезда, – наконец, нарушив молчание, пояснила она. – Для ее работы нужны пять существ. Далее, по возрастающей, – шесть и девять, – она поочередно указала на гексаграмму и круг.

Андрей неотрывно смотрел на криво начерченную пентаграмму, поражаясь той гамме мыслей и чувств, что вдруг возникла, заставив в один миг пересмотреть множество знакомых с детства понятий…

Неужели нужно было потонуть в неизведанных пучинах аномалии космоса, пройти

через тяжкие испытания, чтобы его разум сопоставил две очевидные, известные любому технически грамотному человеку схемы?

Сколько раз он видел этот затасканный в веках символ, осмеянный одними и почитаемый другими, но разве могло прийти ему на ум, что настанет день – и он увидит в простой пятиконечной звезде ясный практический смысл, четко описанный известными ему математическими уравнениями?!

– Лана, объясни мне смысл первых двух построений… – чувствуя, что стоит на пороге потрясающего личного открытия, попросил он.

Ланита покорно закрыла глаза.

Некоторое время она сидела, углубившись в пучину своих мыслей, ассоциаций и образов, по большинству связанных с неразгаданным прошлым и потому мучительно, с трудом выходящих из глубин подсознания.

Наконец она заговорила, не открывая глаз, чуть хрипловатым голосом, словно медиум, работу которого однажды наблюдал Андрей во время одного из шоу на Омикроне:

– Пентаграмма собирает энергию, необходимую для отсыла существа в бесконечность… – глухо произнесла она. – Гексаграмма… – ее рука безошибочно указала на шестиконечную звезду, хотя глаза Ланы оставались по-прежнему закрыты, – предназначена для вызова существ или предметов из иного пространства бесконечности… Круг, как и символ непрерывности, служит для накопления энергии в особых случаях…

Она умолкла так же внезапно, как и заговорила. Некоторое время Ланита сидела, по-прежнему закрыв глаза, потом ее веки дрогнули, и она посмотрела на Андрея. В ее расширенных зрачках медленно таяло запредельное напряжение, они сужались, и одновременно в выражении глаз Ланы все явственнее проступал упрек.

– Никогда больше не делай так!.. – с неожиданной необъяснимой яростью выдохнула она.

– Извини. – Андрей понял, в чем она его упрекнула, но внезапное озарение стоило тех нервных усилий, которые пришлось приложить Лане, чтобы вырвать из своего подсознания необходимую информацию.

– Ты использовал меня, как… – Она вдруг умолкла, не сумев подобрать адекватного слова.

Андрей сел рядом с ней на песок и обнял Лану за плечи.

– Я не использовал тебя, – произнес он. – Но, боюсь, тебя использовали другие люди, – добавил он, кивнув в сторону рисунков. – Твои Учителя объясняли тебе значение этих фигур?

– Нет, – с трудом приходя в себя, ответила Ланита.

– Значит, информация была скрыта в твоем подсознании? – предположил Андрей.

– Это память… Память той женщины, – глухо произнесла она.

– Я это понял. Остается лишь выяснить – откуда она в тебе?

– Не знаю… – Лана нервно, порывисто встала, отойдя к кромке воды, а Андрей остался сидеть, напряженно глядя на незамысловатые рисунки.

Жизнь часто преподносит нам уроки, и Кречетов только что получил один из них – столь очевидный, что его трудно было бы не воспринять…

Во что сейчас превращены в нашем мире ничтожные обрывки древних знаний, чудом уцелевшие под прессом техногенной успешно развивающейся цивилизации? – с горькой самоиронией думал Андрей, вспоминая массу дешевой видеопродукции, различные встречавшиеся на его боевом и жизненном пути религиозные секты… да тот же балаган шоу-ярмарки Омикрона-6, где тучная женщина вещала глухим потусторонним голосом, сидя в центре начерченной на полу пятиконечной звезды…

Он провел

целые месяцы в невольных мучительных размышлениях; мысленно он уже начал постигать изначальную суть возникновения Первого Мира, сопоставив запись с полученного по пневмопочте логрианского кристалла с той информацией, которую ему удалось собрать тут, но цепь его рассуждений каждый раз обрывалась в одном и том же месте. Он не представлял, как при отсутствии элементарных технических средств могла осуществляться внепространственная связь затерянной в глубинах аномалии планеты с иными мирами…

…А ведь настоящим первоисточником доступных, но непонятых знаний являлась история Земли, которая до сих пор молчаливо и верно хранит их. Не смогли приумножить или хотя бы правильно истолковать эти знания поколения докосмической эры, а потом, когда взрывообразное движение через аномалию космоса расселило человечество по территории сотен иных миров, о них просто забыли, – новая реальность рождала новые мифы, а древнейшая история прародины человечества осталась пылиться на полках…

И вот сейчас, сидя на берегу небольшого лесного озерка, Андрей Кречетов, убежденный сторонник технического прогресса, не веривший до определенной поры ни во что, кроме выводов собственного рассудка, с очевидной, болезненной ясностью понимал: каждая религия древней Земли, каждое верование, предание, легенда несли в себе крупицу истинных событий, – их смысл был потерян под позднейшими наслоениями домыслов, и каждое новое поколение, не обладая необходимыми знаниями, вносило свою лепту в данный процесс, окончательно превращая отзвук реальных фактов в сказки, слепые верования или сомнительные оккультные науки…

…Лана, окончательно придя в себя, обернулась.

Андрей сидел, сосредоточенно глядя на ее рисунки, а его рука той же самой палочкой чертила на влажном песке какие-то схемы.

Забыв про внезапно накатившее бессилие и иррациональную обиду, она вернулась к нему, посмотрев на схематичные изображения.

– Что это? – спросила она, разглядывая пять заштрихованных квадратов, соединенных между собой двойными линиями, копирующими начерченную ее рукой пентаграмму.

– Схема стандартного генератора низкочастотного поля, – ответил Андрей. – Это устройство предназначено для обратного перехода космического корабля из пространства аномалии в трехмерный континуум. – Его рука опять принялась чертить подобные квадраты, но уже под гексаграммой: два треугольника, наложенные друг на друга, образовали копию шестиугольной звезды, только все линии опять оказались двойными, а в каждой вершине присутствовал заштрихованный условный знак. – Это генератор высокой частоты, – пояснил он, – двухконтурный пробойник метрики, современное компактное устройство, генерирующее импульсы, которые по своей мощности превышают энергетический порог, свойственный нормальному космосу. В результате разряда возникает воронка гиперпространственного перехода, и космический корабль затягивает сквозь нее в пространство энергетической вселенной, которую ты называешь бесконечностью, я – гиперсферой, а наши с тобой предки, жившие на Земле, именовали термином «астрал»…

Лана, для которой большинство технических терминов было лишено практического смысла, с трудом поняла суть сказанного. Она посмотрела на Андрея точно так же, как он смотрел на нее, когда Ланита объясняла ему принципы формирования энергетических сущностей.

Да, они олицетворяли собой две половины единого знания, но им было неимоверно трудно соединиться, чтобы наконец обрести истину…

В этом мире, где остовы рухнувших с небес космических кораблей соседствовали с артефактами миллионолетней давности и энергетическими сущностями, такой синтез знаний был единственно возможен…