Сон Смерти
Шрифт:
Я хотел поверить в это, когда Джейсон Смит водил меня за нос. Но с ним этого никогда не было — это всегда была иллюзия. С Софи, это реально.
— Что с тобой случилось? — спрашивает она, заметив мою окровавленную одежду и изрезанную куртку.
— Ну, — говорю я, опускаясь, чтобы сесть скрестив ноги и поглаживая место рядом со мной, точно так же, как она со своей кроватью, когда я впервые навестил её у неё дома. — Сегодня это просто последний эпизод в очень и очень длинной истории.
— Это тот, который
— Он часть этого, — говорю я, хотя я не могу полностью принять её легкомыслие. Это секрет, о котором я никогда не мечтала, что я расскажу кому-нибудь; три месяца спустя, я всё ещё иногда просыпаюсь в холодном поту. Я верчу руками. — Я почти не знаю, с чего начать. Это такая большая история.
— Однажды, — говорит Софи, и хотя она ободряюще улыбается, она, похоже, понимает, что это такое.
— Хорошо, — отвечаю я. — Однажды у меня было видение; видение, с которым я не могла сражаться. Видение девушки, которая была убита. Я сдавленно улыбаюсь. — На ней были великолепные бордовые балетки.
Глава 30
— Мне очень жаль, что я дразнила тебя из-за него. Софи трёт лицо и неловко смеётся. — Я бы никогда, если бы я знала.
Похоже, мы здесь уже около двух часов — хотя, очевидно, это не могло бы быть так долго, и я рассказала ей всё.
Всё.
Она держала эмоции под контролем всё время, задавая логические вопросы и уточняя, когда я неясно выражалась — пока я не рассказала ей об этом ужасном дне в больнице с Линденом. Затем она просто уставилась на меня, с широко раскрытыми глазами, слёзы капали по её щекам. Её руки нашли мои, и она сильно сжала, и я чуть не потеряла самооблаание.
Как-то по-другому говорить с Софи, чем рассказывать Сиерре. Не то, чтобы Сиерра не сочувствовала — она полностью поддерживала меня... но она беспокоилась о многих других вещах: секретности, безопасности, Сёстрах и, конечно же, о её собственной истории, когда Джейсон Смит вышел на поверхность.
Я смотрю вверх, как сигнальная пульсация проходит через купол.
— Это не продлится долго, — говорю я. — Может, ещё две минуты.
Её глаза казались напуганными.
— Могу я когда-нибудь вернуться?
Мне так приятно улыбаться и говорить ей:
— В любое время. — Затем я улыбаюсь и добавляю: — Mi casa es su casa(Мой дом, твой дом)
Она всматривается в купол.
— Это место невероятно. Это кажется... я не уверена, что ты когда-нибудь поймешь, насколько это удивительно, потому что у тебя никогда заканчивалась сверхъестественная энергия. Это... это похоже на то, что ты голодала неделю, а затем кто-то наливает горячий суп прямо в твой живот.
— Каждый раз, когда тебе это нужно, я обещаю.
Через купола проходит ещё одна пульсация, а затем другая справа по его следу.
Странно.
Прежде
— Мне нужно кое-что проверить, — говорю я, стараясь не показывать тревогу. Я и так новичок в этом куполе, что всё, что отклоняется от моего очень ограниченного опыта, заставляет меня нервничать. Я встаю и двигаю купол к себе, сосредоточившись на будущем на тридцать секунд вперёд.
Мама Софи трясёт меня.
Я не просыпаюсь.
Дерьмо.
Теперь рябь имеет смысл: жёсткая дрожь приближается, достаточно близко чтобы послать реакцию моему куполу, но недостаточно, чтобы полностью вернуть меня в сознание. Что, если я не смогу вернуться в сознание? Что, если я допустила ошибку, позволив себе заснуть, и теперь я в коме?
Я начинаю паниковать, когда вижу, что мисс Джефферсон начинает бить меня по щекам. Я считаю: пять, шесть, семь. В восьмой она залепила мне реально тяжёлую пощечину, и на сцене я делаю глубокий вздох и глаза открываются.
— Хорошо, вот и мы, — говорю я, обращая внимание к Софи. Рябь начинает гудеть по полу под моими ногами, и я могу только предположить, что движение началось. Я бегу последние пару шагов назад к Софи и встаю на колени рядом с ней, обняв её за плечи, чтобы прогнать страх в её глазах. — Почти на месте, — прошептала я.
А потом боль.
У меня щёки горят и лёгкие горят, как будто я под водой и не могу дышать. Я не уверена, что знаю, как дышать. Я забыла. Как…
Как....?
И потом моё тело вспоминает, и я втягиваю воздух так быстро, как только могу, зрение облачно, но я чувствую, что возвращаюсь к своему телу.
Чёрт! Я забыла, как плохо когда всё болит, пока агония обрушается на меня, и моя рука горит от боли.
— А вот и ты, — тихо произнесла мама Софи, её пальцы теперь нежны и успокаиваются на моих горящих щеках. Я до сих пор не вижу, но после нескольких секунд мигания я чувствую, как сильные руки подтягивают меня к тёплой груди, обнимают меня, крепко прижимая. — Благослови тебя, Шарлотта Вестинг, — шепчет она мне на ухо. — Ты спасла её.
Наконец я вижу лицо мисс Джефферсон, когда она отстраняется. Её щёки мокрые от слёз, но это от счастья.
— Сначала она спасла меня, — отвечаю я. — И спасибо, что подлатали меня.
Я смотрю на Софи, и её глаза моргают. Она издаёт долгий вздох, и я думаю, она проснулась с гораздо более приятным ощущениями, чем я. Она улыбается, когда видит нас, и я чувствую себя немного лучше — она всё ещё бледная и слишком худая, но теперь ей нужно беспокоиться только о её физическом выздоровлении. Я предвижу много пончиков и молочных коктейлей в её будущем.
Волна тошноты накатывает сквозь меня, и я знаю, что мне не хватит времени, чтобы задержаться.