Сон, ставший жизнью
Шрифт:
Степан подхватил с пола сломанную ручку от швабры и, сделав полшага в сторону, находился теперь позади внучки бабы Юли, готовый в каждую секунду, если что-то пойдёт не так, приложить девочку по голове. Я умолк, ожидая какой-то реакции мертвеца на свои слова. Девочка покачивалась влево-вправо, рисуя ножом окружность в воздухе перед собой.
– Ты веришь… мне? – робко спросил я, протягивая вперёд открытую ладонь.
Какое-то время девочка колебалась. А потом… Я едва успел увернуться от пущенного в меня ножа. Лезвие прошло в каких-то миллиметрах от моего лица, обдав смертельным холодом блестящей стали. Остриё оружия вошло в стену по самую рукоятку и задрожало, поскрипывая высохшим деревом и издавая при этом характерный звон. Степан удобного случая
Степан, громко сопя, кое-как поднимался на ноги. Знатно приложила его внучка бабы Юли. Как же решить эту кошмарную загадку? Заговорить не вышло. Убегать тоже нельзя…
– Твоё время ещё не пришло, – медленно и с расстановкой сказал я, повернувшись к девочке спиной и сложив руки крестом на груди. – Слышишь? Ты торопишь события.
Гостья сделала ещё один шаг и замерла, не переставая буравить меня тяжелым взглядом пустых глазниц. Вот только прежней злости в нём уже не было. Не знаю, как объяснить это ощущение. Тем более что взгляд принимала на себя лишь моя спина. Но теперь гостья смотрела не с озлобленностью, а больше с тупой пустотой и чувством безысходности. Ведь оттуда, где была внучка бабы Юли, не возвращаются.
– Уходи… – стоит. – Уходи, я сказал!
Я повысил голос на мёртвую внучку бабы Юли, и по плечам моим пробежался лёгкий холодный ветерок. Девочка исчезла, растворилась, будто и не было её вовсе. Я подошёл к своему другу и помог ему подняться.
– Как ты? – спросил я, рассматривая рану Степана сквозь порванную рубаху.
– Жить буду, – буркнул он. – Синяков, правда, штук пятнадцать заработал… А ещё раны промыть надо, – с заботой в голосе добавил он и потащил меня на кухню, где в любом доме у нас в деревне должна была быть чистая колодезная вода.
Хата бабы Юли не стала исключением. Кухня у неё оказалась весьма уютной и хорошо прибранной. Сюда непрошенные гости не заходили и обрядов мерзких своих не чинили. Широкий обеденный стол был плотно придвинут к стене. На нём ровным рядом располагались тарелки, кружки, хлебница и небольшая коробка для ножей, ложек и вилок. Внутрь стола мы залезать не решились. Там, по всей видимости, должны были лежать продукты: хлеб, сухари… К окну хозяева придвинули небольшую тахту, на которой и сидели во время трапезы. На стене висело прямоугольное зеркало, к левому углу которого был прицеплен какой-то пакет. Под ним на стуле стояла стеклянная банка с водой. Сперва Степан помог промыть ногу мне. Боль тут же поспешила вернуться, закрутившись в икре мощным вихрем. Нога ниже колена превратилась в сплошной ноющий кусок мяса. Удивительно, на самом деле, что яд удалось победить обычным прижиганием…
Степан пошарил на узкой полке рядом с зеркалом, обнаружил пахнущую лекарствами белую присыпку, вдобавок к этому в висящем пакете оказалась аптечка, в которой мы отыскали всё необходимое для обработки наших ран. Пока Степан занимался своим повреждением, я раздобыл себе в шкафу знахарки новые штаны взамен порванных. Такие я уже очень давно не видел, раньше они назывались «клёш». Прежде чем надеть их, я ещё раз огляделся по сторонам, ожидая появления живых хозяев этого дома, которые могли бы запретить мне присваивать чужие вещи. Но никто в хате так и не объявился. С относительно чистой совестью я натянул джинсы на ноги, то и дело морщась от невыносимой боли, и проследовал к Степану. Мой друг уже заклеил свою немного кровоточащую рану и ловко орудовал найденной иголкой, зашивая прореху на рубахе.
Книга! Где она? Только теперь я заметил таинственное исчезновение своей находки. Казалось, ещё совсем недавно я держал её в своих руках и на тебе… Куда она могла запропаститься? Я схватил Степана за плечо и потащил обратно в комнату, где мы только что одержали верх над мёртвой внучкой бабы Юли. Там ничего кардинальным образом не поменялось. Если не считать того, что какой-то человек вешал на стену рядом с книжным шкафом огромное овальное зеркало. Через плечо у него была перекинута странная холщовая торба. Лицо оказалось небритым, длинная борода свисала старцу прямо на грудь. На голове его я разглядел необычный колпак. Заканчивался он тремя верхушками, и на каждой дед привесил по колокольчику, которые периодически позвякивали, распространяя вокруг мелодичную трель. Такие головные уборы, если мне не изменяет память, в древности носили придворные шуты. На старике была большая коричневая рубаха, подпоясанная широким кожаным поясом. Бедра обтягивали лосины, а на ногах красовались ботинки с вытянутыми и загнутыми носами. Такие мне встречались только в сказках и только у волшебных джиннов. По крайней мере ничего другого на ум не приходило. Странный персонаж. Неужели это и есть один из хозяев дома? Мне сразу стало неловко, и я попытался хоть как-то спрятать украденные джинсы, скрываясь за мощную спину Степана. Но старик будто не замечал нас. Он просто вешал зеркало на стену.
– Проходите, не стесняйтесь, – неожиданно произнёс он, чихнув в конце фразы от пыли, полетевший с верхней кромки овального зеркала. – Тем более вы уже и так зашли, – старик закончил свою работу и повернулся к нам, отряхивая руки. – А вы, наверное, книгу свою обронённую ищите? – ехидно осведомился он, подтянув повыше пояс и вытянувшись по стойке «смирно». Его голос совершенно не выдавал возраста, оставаясь таким же мягким и мелодичным, как у многих моих ровесников. – Или нет?
– Да, – выдавил из себя я, изучая подозрительного незнакомца.
– А вы кто будете? – без раздумий атаковал Степан.
– Домовой, – буднично ответил старик, точно таких, как он, мы встречали каждый день. – Грубоват ты, однако. Но это ничего, у меня всё равно не к тебе дело, – он взъерошил свои волосы и с интересом посмотрел на меня. – Очень книжечка-то нужна?
– Хотелось бы почитать, – согласился я, пожимая плечами. А ну как это не домовой вовсе, а тот рыжебородый дед издевается над нами, надев новую личину?
– А что ж, господин хороший, по чужим домам ходите, вещи чужие без спросу берёте? – наставительным тоном вещал Домовой, расхаживая из угла угол.
– Так это… А у кого спрашивать-то? – поразился я, указывая на мёртвую бабу Юлю и на то место, где несколькими минутами ранее стояла с ножом в руках её внучка.
– Да хоть бы и у меня! – с вызовом в голосе ответил Домовой. – Чем я не хозяин хаты? Ай-яй-яй! Нехорошо вышло… Скверно.
Веру в домовых мне прививали ещё с самого детства. На невидимое существо спихивали все странные вещи, которые творились в доме. Что-то безвозвратно пропало – домовой украл за непочтение к себе любимому. Нужно срочно попросить его вернуть предмет. Домовой-домовой, поиграй, поиграй да отдай. Что-то вернулось или нашлось из давно потерянных вещей, значит, снова он подсобил. В каждой комнате по глиняной фигурке стояло с образом домового. В случае чего хранитель очага и вора отведет, и огню не даст разгореться больше нужного, и хозяина от ненароком падающих вещей убережёт. Правда, теперь, как я видел, ни одна из глиняных фигурок на настоящего домового и близко не походила.
– Ладно… Добрый я, – выждав долгую паузу, резюмировал Домовой. – Ведь не зря моей хозяюшкой была баба Юля. Отдам я тебе книжку. Даже подарю, – он лукаво сощурился и щелкнул пальцами. – Вот только задание одно выполни, будь мил…
Задание? Ввиду того, что я не помнил сна с мёртвой деревенской знахаркой, а тем более с говорящим Домовым, ко всему происходящему внутренний голос относился весьма скептически и недоверчиво, одергивая меня и тыкая уколами сомнений.
– Даже не задание, а тест один придется тебе пройди. Эдакую проверочку… – он повернулся к зеркалу и показал на него рукой. – Повтори то, что увидишь в нём.