Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
Шрифт:
Глядя на них, пуще прежнего заплакали и все остальные.
Во время ночного бдения в доме было очень оживленно. Фэнцзе с ног сбилась и даже охрипла, отдавая приказания. До полудня она еще кое-как управлялась, но потом родственников наехало столько, что при всем старании невозможно было за всем уследить. Тут как раз прибежала девочка-служанка.
– Наконец-то я вас нашла, вторая госпожа! – сказала девочка. – Старшая госпожа Син гневается, говорит, в доме беспорядок, а вы прячетесь!
От этих слов у Фэнцзе перехватило дыхание, из глаз
Кто хочет узнать о дальнейшей судьбе Фэнцзе, пусть прочтет следующую главу.
Глава сто одиннадцатая
Итак, Пинъэр подхватила Фэнцзе и приказала служанкам отвести ее домой, уложить в постель и дать воды. Фэнцзе отпила глоток и впала в забытье.
– Доложи госпожам, что Фэнцзе заболела, – обратилась Пинъэр к служанке.
Услышав, что у Фэнцзе горлом идет кровь, госпожа Син не поверила, она подумала, что Фэнцзе просто сказалась больной, чтобы избавиться от хлопот. Однако сомнений своих не высказала, поскольку в комнате было полно родственников, и лишь сказала:
– Ладно, пусть отдыхает!
В тот вечер родные и друзья приезжали непрерывным потоком, и из-за болезни Фэнцзе принимать их и следить за порядком в доме приходилось другим родственницам покойной. Слуги совсем отбились от рук, ничего не делали, только галдели.
Во вторую стражу гости разъехались, и начался обряд прощания с покойницей. Громко плакали родственники. Юаньян так рыдала, что в конце концов упала без памяти. Насилу привели ее в чувство, после чего она стала твердить, что желает последовать за своей госпожой. Однако никто не обратил на эти ее слова внимания.
К моменту прощания в зале собралось человек сто – сами господа, вся их родня и слуги. Никто не заметил, что Юаньян куда-то исчезла. Ее хватились, лишь когда настало время служанок плакать у гроба и совершать жертвоприношения. Все подумали, что она отдыхает после пережитого потрясения, и шума не поднимали.
После прощания Цзя Чжэн позвал к себе Цзя Ляня и стал с ним советоваться, как устроить обряд выноса гроба и кого оставить присматривать за домом, пока их не будет.
– Надо оставить Цзя Юня, – сказал Цзя Лянь, – ему не обязательно сопровождать гроб, а из слуг – Линь Чжисяо со всей семьей. Вот только не знаю, кого из женщин оставить!
– Твоя мать говорила, что Фэнцзе больна и поехать не сможет, – заметил Цзя Чжэн, – пусть она и останется. Правда, жена Цзя Чжэня уверяет, что Фэнцзе чувствует себя совсем плохо, и предлагает
«Жена Цзя Чжэня не ладит с Сичунь и хочет, чтобы та осталась, – подумал Цзя Лянь. – Но Сичунь ничего нельзя поручать, а Фэнцзе больна». И он сказал Цзя Чжэну:
– Дайте мне еще немного подумать, господин, а потом окончательно решим, кого оставлять.
На том разговор и закончился.
Между тем Юаньян, придя в себя, стала размышлять:
«Всю жизнь я служила старой госпоже, а теперь куда денусь? Ведь госпожа Син никогда не простит мне, что я не захотела стать наложницей ее мужа. А господин Цзя Чжэн не вмешивается ни в какие дела, словно правитель в смутное время, знает, что никто ему не повинуется. Что же будет с нами со всеми?.. Одних сделают наложницами, других выдадут замуж… Чем терпеть мучения, не лучше ли умереть?! Но как?..»
Она вошла в комнату старой госпожи и с порога заметила в самой глубине тускло горевший светильник, а чуть дальше какую-то женщину, петлей затянувшую полотенце на шее.
Юаньян нисколько не испугалась, только подумала: «Кто бы это мог быть? Не иначе, как она тоже хочет повеситься, затем и пришла сюда».
– Кто ты? – спросила Юаньян. – Если хочешь, давай умрем вместе!
Женщина не отвечала.
Юаньян подошла ближе, повнимательней пригляделась. И тут по спине у нее побежали мурашки. В тот же миг женщина исчезла.
Ошеломленная Юаньян отпрянула назад, опустилась на кан и вдруг вспомнила: «Да ведь это жена Цзя Жуна – госпожа Цинь Кэцин. Но она давно умерла! Как же попала сюда? Это она за мной пришла! Потому что вешаться ей ни к чему! Теперь я знаю, как покончить с собой».
Юаньян задрожала, со слезами на глазах вынула из шкатулки для украшений спрятанную там когда-то прядь своих волос и сунула за пазуху. Затем сняла полотенце, которым была подпоясана, привязала в том месте, где ей явилась госпожа Цинь, заплакала и тут услышала, что гости начинают расходиться. Опасаясь, как бы кто-нибудь не вошел, Юань заперла дверь, стала на скамеечку, сделала петлю на полотенце, накинула на шею и выбила скамеечку из-под ног.
Дыхание девушки навеки оборвалось, и благоуханная душа рассталась с телом. Плывя по небу, душа Юаньян вдруг заметила вдали госпожу Цинь, догнала ее и попросила:
– Госпожа, подождите меня… Вы ведь жена господина Цзя Жуна…
– Я не жена Цзя Жуна, – отвечала женщина. – Я – Кэцин, младшая сестра феи Цзинхуань.
– Да разве я не вижу, что вы жена господина Цзя Жуна, – настаивала Юаньян. – Отчего же не признаетесь?
– Есть на то своя причина, – ответила женщина, – ты ведь тоже распутница, как и я, и фея Цзинхуань повелела тебе ведать «чувствами ветра и луны» и послала в бренный мир сеять распутство и уносить на небеса души страстно влюбленных девушек. Ты свой долг выполнила и можешь веселиться. Сейчас в приказе «влюбленных безумцев» нет управителя, некому мне помочь, и фея Цзинхуань решила призвать тебя.