Сон в красном тереме. Том 2
Шрифт:
– Они присланы государем, который объявил свою милость и велел возвратить конфискованное у нас имущество.
Приезжий с улыбкой на лице вошел в дом. Бань-эр понял, что это Цзя Лянь. Не став больше ничего разузнавать, он поспешил домой и обо всем виденном рассказал своей бабушке.
Сияющая от счастья бабушка Лю побежала поздравить Цяо-цзе и передала ей слова Бань-эра.
– Спасибо тебе, бабушка, что ты нас спасла! – сказала старухе Пин-эр. – Иначе никогда бы моей барышне не дожить до такого счастья!
Нечего и говорить, что Цяо-цзе была вне себя от радости.
Пока происходил этот разговор,
– Господин Цзя Лянь очень тронут, что вы так великодушно обошлись с его дочерью, и велел мне, как только я вернусь домой, сейчас же привезти девочку к нему. Кроме того, он дал мне в награду несколько лян серебра.
Бабушка Лю была довольна такой развязкой и приказала тотчас же запрячь две коляски – для Цяо-цзе и Пин-эр. Цяо-цзе уже успела привыкнуть к дому бабушки Лю и ни за что не хотела уезжать. Цин-эр тоже привязалась к девочке и плакала, не желая отпускать ее. Видя, как девочкам тяжело расставаться, бабушка Лю разрешила Цин-эр тоже съездить в город. Все сели в коляски и отправились во дворец Жунго.
А сейчас возвратимся к Цзя Ляню, который, узнав, что отец тяжело болен, поспешил к месту ссылки. Встретившись, отец и сын плакали и сетовали на свою судьбу, но присутствие Цзя Ляня успокаивающе действовало на Цзя Шэ, и вскоре он стал понемногу поправляться. Потом Цзя Лянь получил письмо из дому, в котором сообщалось об истории с Цяо-цзе, он рассказал об этом Цзя Шэ и поспешил обратно. В дороге ему стало известно о великой амнистии, и это заставило его ехать с удвоенной скоростью. Таким образом, он попал домой в тот момент, когда прибыли придворные сановники, чтобы объявить указ о высочайшей милости. Госпожа Син и другие очень сетовали, что в доме нет мужчины, который мог бы принять императорский указ. Цзя Ланя они считали слишком молодым для столь важного дела.
Цзя Лянь подоспел как нельзя более кстати. Поздоровавшись с госпожами и даже не успев с ними поговорить, он вышел в зал встречать сановников, прибывших из дворца, чтобы принять от них высочайший указ.
Старший сановник спросил у Цзя Ляня о здоровье его отца, а затем сказал:
– Завтра приходите во дворец принимать высочайшую награду! Все строения дворца Нинго передаются вам!
Когда Цзя Лянь вышел проводить сановников, он увидел у ворот несколько деревенских повозок, которым слуги не разрешили остановиться. Цзя Лянь сразу догадался, что приехала Цяо-цзе, и с бранью набросился на слуг.
– Дураки безмозглые! – кричал он. – Когда меня не было дома, вы обманывали хозяев, вынудили Цяо-цзе бежать, а сейчас, когда она вернулась, не хотите впускать ее! За что вы ненавидите меня?
Слуги с самого начала понимали, что вся история с Цяо-цзе не сулит ничего хорошего, но не ожидали, что Цзя Лянь, возвратившись домой, сразу узнает о ней, поэтому неожиданно резкие слова Цзя Ляня произвели на слуг должное впечатление.
– Когда вы уехали, второй господин, одни из нас болели, другие были в отпуске, – принялись оправдываться они, – и всеми делами в доме распоряжались третий господин Цзя Хуань, господин Цзя Цян и второй господин Цзя Юнь. Все, что они делали, нас не касается!
– Идиоты! – возмутился Цзя Лянь. – Я еще с вами поговорю, как только покончу с делами! Эй вы, скорее впустите коляски!
Цзя Лянь отправился к госпоже Син, но ничего ей не сказал, а от нее пришел к госпоже Ван и, опустившись перед нею на колени, произнес:
– Госпожа, только благодаря вашей помощи моя дочь возвратилась ко мне! О брате Цзя Хуане, разумеется, говорить нечего! Но не ожидал я, что Цзя Юнь может оказаться таким подлецом! В первый раз, когда ему поручили присматривать за домом, произошел скандал! Сейчас за время моего долгого отсутствия он опять натворил безобразий! Не сочтите за дерзость, госпожа, но я считаю, что такого человека следует выгнать и больше никогда не иметь с ним дела!
– Но почему Ван Жэнь оказался таким мерзавцем?! – воскликнула госпожа Ван.
– Не беспокойтесь, госпожа, я с ним разделаюсь! – ответил Цзя Лянь.
– Пришла барышня, – доложила в это время Цай-юнь.
Вошла Цяо-цзе и поклонилась госпоже Ван. Госпожа Ван вспомнила, при каких обстоятельствах она расставалась с девочкой, и заплакала. Цяо-цзе тоже всплакнула. Цзя Лянь бросился к бабушке Лю и стал ее благодарить, а госпожа Ван завела с ней разговор о прошедших днях.
Затем Цзя Лянь встретился с Пин-эр; он ничего ей не сказал, только на глазах у него выступили слезы благодарности. Отныне он проникся к Пин-эр уважением и решил, как только приедет Цзя Шэ, попросить у него разрешения сделать ее своей законной женой. Однако об этом речи не будет.
Надо сказать, что, когда вернулся Цзя Лянь, госпожа Син забеспокоилась, поэтому, узнав, что Цзя Лянь отправился к госпоже Ван, она послала девочку-служанку выведать, о чем они говорят. Девочка возвратилась и сообщила госпоже Син, что там находятся Цяо-цзе и бабушка Лю и о чем-то разговаривают. Госпожа Син поняла, что ее одурачили, и стала роптать на госпожу Ван:
– Ясное дело, она сеет вражду между мною и сыном. Но интересно, кто рассказал обо всем Пин-эр?
В это время вошла Цяо-цзе. За нею следовали бабушка Лю и госпожа Ван, которая, даже не заводя положенного вежливого разговора, прямо обвинила во всем Цзя Юня и Ван Жэня.
– Старшей госпоже, – говорила она, – все время твердили, что все делается для счастья девочки. Откуда ей было знать, что это козни?
Госпожа Син смутилась. Она вспомнила, как госпожа Ван убеждала ее не давать разрешения на сватовство, и сейчас виновато молчала. Поговорив немного, госпожа Син и госпожа Ван успокоились.
Пин-эр поклонилась госпоже Ван, а затем вместе с Цяо-цзе отправилась к Бао-чай справиться о здоровье, и они стали делиться друг с другом своими невзгодами.
– Милость государя беспредельна, и можно надеяться, что наша семья снова будет процветать, – сказала Пин-эр. – Я уверена, что второй господин Бао-юй возвратится домой!
В тот момент, когда они разговаривали, прибежала встревоженная Цю-вэнь:
– Си-жэнь плохо!..
Если вы не знаете, в чем было дело, прочтите следующую главу.
Глава сто двадцатая, в которой речь пойдет о том, как Чжэнь Ши-инь рассуждал о тщетности мирской суеты и как Цзя Юй-цунь сделал заключение ко сну в красном тереме
Как только Бао-чай услышала, что Си-жэнь плохо, она бросилась к ней в комнату. Цяо-цзе и Пин-эр последовали за нею.