Сон в начале тумана
Шрифт:
— Правда, что там едет белый человек? — спросил Орво.
— Возможно, — уклончиво ответил Джон. — Мне трудно было его разглядеть.
— Если белый, то не иначе как к тебе, Сон, — сказал Армоль. — А вдруг вести с родины?
Тем временем упряжки настолько приблизились, что невооруженным глазом уже можно было различить пассажиров.
— Важный гость едет, — заключил Орво и сказал Джону: — Вели жене поставить большой чайник.
Упряжки подъехали к крайней яранге. С последней нарты легко вспрыгнул тщательно закутанный в меховую одежду человек и направился прямо к Джону.
— Хэлоу, Джон! — крикнул он издали. — Не узнаете?
Гость откинул отороченный густым росомашьим мехом капюшон, и Джон тотчас узнал лысеющую голову мистера Карпентера.
— Мистер Карпентер! — удивленно воскликнул Джон. — Куда это вы держите путь в такую пору?
— К вам, дорогой Джон! К вам! — сказал Карпентер, пожимая руки сначала Джону, а потом и остальным.
— Какомэй, Поппи! — говорили охотники. — Етти!
— Ии! — с улыбкой отвечал Карпентер, фамильярно хлопал по плечу знакомых и, вглядываясь в лица, называл их. Создавалось впечатление, что в Энмын прибыл долгожданный гость, которому все рады.
В сущности, так и было: Карпентер приехал не с пустыми нартами, а у энмынцев было чем торговать с американцем.
— Сон, — обратился к Джону Орво, — принимай своего гостя, а об остальных мы позаботимся.
Карпентер распорядился перенести груз в ярангу Джона и пошел за ним.
— Вы меня простите, — смущенно сказал по дороге Джон. — Но я, право, не ожидал гостей. Приготовьтесь к тому, чтобы оказаться в обыкновенной чукотской яранге. У меня нет таких удобств, как в вашем комфортабельном доме в Кэнискуне и тем более ванной…
— Бросьте мне эти церемонии! — прервал его Карпентер. — Я в восторге, застав вас в добром здоровье и в великолепной форме. Я вижу, вам идет на пользу пребывание в Арктике и простая жизнь среди туземцев.
Войдя в чоттагин, Карпентер с укоризной сказал Джону:
— А вы скромник! За такой короткий срок превратить ярангу в такую прелесть!.. Извините меня, но для безрукого человека — это больше чем подвиг!
— Что вы, мистер Карпентер! — смутился Джон. — Мне тут многие помогали. Капитан русского гидрографического судна, энмынцы и особенно моя жена…
Из полога в чоттагин вышла Пыльмау. Она успела причесаться, надела новую яркую камлейку, а на шею — серебряный американский доллар на тонкой, свитой из оленьих жил ниточке.
— Знакомьтесь, моя жена Пыльмау, — представил ее Джон.
— Очень приятно! — воскликнул Карпентер. — Роберт Карпентер, для друзей — Бобби или еще проще, как зовут меня чукчи и эскимосы, Поппи!
Гость пожелал поподробнее осмотреть ярангу и, очутившись в комнатке Джона, не сдержал возгласа восхищения:
— Вы тут устроились, как в отеле «Принц Альберт»!
Пока Пыльмау готовила угощение, Карпентер предложил Джону немного выпить. Порывшись в своем громоздком багаже, он достал походный погребок, в котором все было предусмотрено, от изящного штопора до серебряных стаканчиков.
— За ваше здоровье!
Проследив за тем, чтобы Джон выпил, Карпентер придвинулся ближе к собеседнику и заговорил несколько витиевато:
— Мой визит к вам, дорогой Джон, вызван дружескими чувствами к вам и деловыми интересами. Не думайте, что вы живете оторванными от остального мира. Даже в этом краю, где человеческие поселения разделены огромными расстояниями и нет ни телеграфа, ни почтовой связи, существуют незримые и иной раз непонятные каналы, по которым информация достигает нужного адреса. В данном случае я имею в виду вашу небывалую удачу — кита и успешный песцовый промысел. Я даже знаю некоторые подробности, — Карпентер хихикнул и заговорщически подмигнул Джону. — Кита нашли вы, и я не могу отказать себе в удовольствии поздравить вас с такой неслыханной удачей! Я предлагаю выпить за это, а разговор о ките отложим до завтра. Ну, а сегодня мне бы хотелось раздать некоторые подарки жителям вашего Энмына. Позвольте мне для этого воспользоваться вашим чоттагином?
— Пожалуйста, — с радушием ответил Джон.
Пыльмау подала вареные оленьи языки, студень из тюленьих ластов и густой суп из нерпичьего мяса.
Карпентер ел с аппетитом и похваливал кушания.
— Вы обходитесь без соли? — спросил он Джона.
— Как-то получилось так, что я довольно быстро привык есть без соли. — ответил Джон. — Сейчас я совершенно не испытываю потребности в ней. Когда я обедал у капитана «Вайгача», все, что я там ел, казалось мне страшно пересоленным.
— О, я вам сочувствую, — кивнул Карпентер. — Мне тоже приходится страдать, когда обстоятельства вынуждают переходить на европейский стол.
Пыльмау убрала со стола и послала Яко оповестить всех о том, что гость желает оделить жителей Энмына подарками.
Карпентер принялся распаковывать свой багаж.
На разостланный брезент легли куски плиточного чаю, сахар, расфасованная в двухфунтовые мешочки мука, иглы, плиточный жевательный табак, табак курительный, ярко раскрашенные леденцы, куски ткани, бусы, цветные бумажные нитки…
У Пыльмау запестрело в глазах от такого изобилия. С раскрытым ртом она уставилась на разложенные товары, и Джону пришлось незаметно для гостя шепнуть ей, чтобы она занималась своим делом.
Первыми явились ближайшие соседи. Карпентер сердечно приветствовал их. Главе семьи он вручил муку, чай и табак. Жене его — горсть бисера и цветные нитки. У Карпентера было приготовлено ровно столько подарков, сколько было семей в Энмыне. Ни один человек не был забыт, и Джон был поражен, когда Карпентер не только вспоминал, кто какой табак любит, но и кому какой бисер требуется.
Орво, Армолю и Тнарату он заявил:
— Вам я привез кое-что особенное. Прошу вас подождать, пока я закончу раздачу.
Мужчины уселись возле низкого столика и принялись за чаепитие.
Орво с тревогой думал, поможет ли Джон в торговле с Карпентером или же будет сторонним наблюдателем? По лицу Джона трудно было угадать его намерения. Он молчал, прихлебывая крепко заваренный чай, и тоже наблюдал за действиями Карпентера.
Наконец ушел последний счастливчик, обрадованный даровыми подношениями. В чоттагине остались лишь Джон, Карпентер, Орво, Армоль и Тнарат. Пыльмау заварила свежий чай и наполнила чашки.