Сон во сне
Шрифт:
Эвелин оперлась на широкий каменный подоконник окна, выглядывая за пределы комнаты. Она видела лес, но он был безграничным, и нельзя было даже предположить, где он заканчивается и что располагается за его гранью. Есть ли где-нибудь люди? Есть ли где-нибудь небольшая деревушка, куда бы она могла обратиться за помощью? Кто-то ее похитил? Как долго она будет находиться здесь? Им нужны деньги ее отца в качестве выкупа? Их много? Вопросам без ответов не было конца. Пока ей приходилось довольствоваться лишь догадками и собственным страхом.
О том, чтобы выбраться из замка через окно комнаты, не могло быть и речи. Было слишком высоко и опасно,
Эвелин медленно повернулась назад и чуть отошла от окна. Высокая большая дверь не давала никаких намеков насчет того, какие тайны она хранит. Нужно быть смелой, подумала девушка, нужно быть смелой и открыть наконец-то эту дверь. Может, ей удастся пройти незаметной, как-нибудь проскочить и выбраться отсюда? В ее душе появилось другое чувство – тоска. Она очень хотела сейчас видеть отца, или услышать его голос. Или ее горячо любимого брата.
На какой-то момент она почувствовала себя совсем маленькой, она скучала по родным и очень хотела домой. Хотела, чтобы ее поскорее забрали отсюда и весь этот кошмар наконец-то закончился. Может позже над этим получиться посмеяться. Только пока было не до смеха.
Слезы начали подкатывать к глазам, горло начинало саднить и гореть. О нет, Эвелин, не вздумай плакать. Будь сильной ради отца, ради брата, и открой же эту чертову дверь!
Неторопливым шагом девушка направилась к двери. Пышная юбка ее платья зашелестела по полу. Эвелин опустила голову вниз. Она только сейчас обратила внимание на то, во что она одета. Это не было похоже на ее ночную сорочку. Это было платье, и оно было роскошным и красивым, в тусклом свете луны было трудно разобрать его цвет, оно могло быть и синим, и бордовым. Рукавов не было, только мягкая ткань, похожая на вуаль, опущена по бокам вниз, обнажая плечи. Корсета не было, платье плотно облегало талию девушки, а дальше от нее начиналась пышная юбка в несколько слоев. Эвелин провела пальцами по своей талии, потрогала юбку и в изумлении рассматривала ее. Кто ее переодел? И для чего? Как будто она собиралась на мероприятие особой важности, и будто там должен был присутствовать сам король. Может, есть смысл переждать в этой комнате? Не нужно никуда идти, за ней придут и сами все скажут. Но зачем она здесь? Девушка было призадумалась, только вот в комнате было мрачно и прохладно. Свечей или канделябров не наблюдалось, как, впрочем, и камина, она здесь может замерзнуть. Тем более, в таком платье.
Эвелин помотала головой, ее длинные, распущенные волосы, передние локоны которых были убраны назад, встрепенулись и мягко улеглись. Нет, она обязательно выберется отсюда, сама, и не будет никого ждать. Ее не покидало ощущение, что ее здесь заперли против ее воли. Похитители явно имели не добрых намерений. Так стоило ли их ждать? Пора проявить смелость.
Решительным шагом девушка направилась к двери и взялась за круглую золотую ручку.
– Давай, Эвелин, вперед! – она повернула ручку, замок двери щелкнул и с небольшим скрипом та отворилась.
Девушка, потянув ручку на себя, не спешила ее распахивать, она только выглянула из приоткрытой двери и осмотрелась. Здесь было гораздо светлее, чем в комнате, ее взору предстал длинный коридор, по бокам которого на стенах висели серебряные канделябры с горящими свечами. По левую сторону коридора была стена, тупик, ничего больше там не было, а вот по правой стороне… Кажется, далеко в его противоположном конце она рассмотрела дверь. Это мог быть выход!
Эвелин все-таки решилась открыть дверь нараспашку и покинуть пределы комнаты. Никого не было ни видно, ни слышно. Может, это ловушка? Неизвестность пугала сильнее, как если бы кто-нибудь выскочил из-за потайной двери и напугал ее.
Девушка все еще стояла на пороге в нерешительности. Ничего не происходило. Слышался лишь едва уловимый треск горящих свечей и ее собственное беспокойное дыхание. Она призадумалась: если бы кто и хотел ее напугать, то уже давно бы сделал это.
И она сделала первый шаг. Затем второй.
И вот Эвелин уже оказалась в самом коридоре. Цокот ее каблуков эхом отдавался в пространстве. Девушка осмелела, отпустила дверь и оставила ее открытой, словно в крайней необходимости та могла ее от чего-то защитить, и прошла дальше.
Шла она неторопливо, но уверенно, она убедилась, что в коридоре никого нет, и ничего произойти не может, так что можно расслабиться вплоть до другой двери, что находилась в конце пути.
Или же нет?
Звук ее шагов ритмично звучал в коридоре, и Эвелин это успокаивало. Правда, некое недоверие или сомнение все еще прочно сидели в ее душе, не исчез и страх, они лишь немного поутих. До поры до времени…
По мере продвижения Эвелин дальше по коридору, по неведомой причине, страх начал расти. Он постепенно накатывал волной, пока от легкого беспокойства он не перерос в настоящую панику. Она снова начинает чего-то безумно бояться. Только вот чего? Девушка и сама не понимала, что с ней происходит. Только что она убедила себя, что все хорошо, и что кроме нее здесь никого больше нет. И все-таки страх начал сводить ее с ума.
Эвелин захотелось вернуться обратно в комнату и закрыться изнутри, и ей пришлось приложить не мало усилий, чтобы заставить себя идти дальше.
Коридор казался бесконечным. Дверь двигалась ей навстречу, но очень медленно, словно нехотя.
«Иди, Эвелин, ты только иди, не надо боятся…»
Ощущение присутствия неведомого ужаса наделило Эвелин нервной дрожью и сбивчивым дыханием. Определенно она была здесь не одна, было что-то еще, нечто сильное и могущественное. И оно хотело напугать ее, причинить ей боль.
Вдруг девушка начала ощущать покалывание на руках, которое постепенно перерастало в острое жжение. На ходу она посмотрела на свои руки, и увидела, что на них начали появляться красные пятна. Вскоре жжение начало ощущаться на ногах, животе, шее, спине. Эвелин не понимала, что происходит, она продолжала идти и бояться, пока в порыве эмоций не решила перейти на бег.
Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее! Ей все это не нравилось, будто нечто не хотело, чтобы она покинула этот коридор.
Жжение быстро распространилось по всему телу и переросло в нестерпимую острую боль. И боль вынудила Эвелин остановиться. Девушка завыла и закусила нижнюю губу – настолько ей было плохо.
Она вновь посмотрела на свои обнаженные руки и в ужасе ахнула – на них начали медленно и необратимо появляться глубокие порезы, словно на нее напало дикое животное. Зрелище того, как на ее белой и нежной коже начали проявляться шрамы, завораживало ее, и в то же время пугало. Вместе со шрамами появлялась и боль. Чем глубже становились порезы, тем сильнее ощущалось жжение.