Сонджу
Шрифт:
– Ё Сонджу. Ё Сонджу. Её зовут Ё Сонджу!
Когда свекровь отругала его за то, что он называет её по имени, Сонджу пояснила:
– Я сама сказала ему, как меня зовут.
Вторая Сестра, должно быть, услышала, как ругают её сына, и прибежала с кухни. Она попыталась отвлечь его, но он всё не останавливался, пока свекровь не схватила его и не шлёпнула два раза по попе.
– Маленький грубиян, – сказала она. – Ты прекрасно знаешь, что тебе нельзя называть взрослых по имени.
Чхулджин заплакал, и служанка вывела его через ворота.
Когда старейшины ушли, Вторая Сестра проследовала за Сонджу
– Прошу прощения за поведение моего сына.
Сонджу улыбнулась.
– На самом деле было даже приятно вспомнить о временах, когда меня называли по имени.
– Ты скучаешь по дому, да? – спросила Вторая Сестра с сочувствием. – Я навещала свою семью только однажды. Отца арестовали за разногласия с местным японским чиновником, – она наклонила голову на мгновение, прежде чем продолжить. – Вероятно, я ещё не скоро увижу семью. Даже свекровь никогда при мне не навещала родных. А Первая Сестра и вовсе никогда не покидала Маари.
Помедлив, с неубедительной улыбкой она добавила:
– Но какой замужней женщине вообще удаётся часто посещать отчий дом?
Сонджу, впрочем, подумала про себя, что так даже лучше, если ей не позволят навещать семью. Родители всё равно уже бросили её, разве нет? Ненависть к матери вспыхнула с новой силой. Затем она вспомнила, как мать касалась своей нефритовой заколки в определённые моменты жизни, и сердце Сонджу смягчилось.
Сонджу было пятнадцать, когда во время празднования шестидесятилетнего юбилея её дедушки какая-то женщина утянула её в укромную комнату со словами:
– Идём. В такой толпе никто не заметит, что нас нет. Я твоя тётя.
Сонджу никогда не слышала ни о какой тёте.
– Вы сестра моей матери? – спросила она.
Женщина закрыла дверь изнутри и кивнула:
– Да. Посиди со мной немного. Ты так похожа на свою мать… Когда-то мы с ней были близки.
Сонджу взглянула на эту женщину с добрым взглядом и мягким голосом. Она не казалась величественной, как её мать, но всё ещё была элегантна.
– Когда твоей матушке было семнадцать, – начала её тетя, – она должна была выйти замуж за человека из влиятельной семьи, связанной родством с императорским домом. За месяц до свадьбы до её суженого дошёл слух, что я бесплодна. Поскольку он был последним представителем династии, ему требовалась женщина, которая произвела бы на свет много наследников.
При этих словах на её лицо легла тень печали. Она продолжила:
– Хотя Япония к тому моменту уже четырнадцать лет как аннексировала Корею, близость к императорской семье всё ещё многое значила. Больше, чем значит теперь. Отказ от брака принёс нашей семье ужасное горе и унизил твою мать. Много дней она почти ничего не ела. Но один свадебный подарок, лавандовую нефритовую заколку, она всё же оставила себе.
С тех пор Сонджу казалось, что она понимает решение матери оставить заколку. Это было напоминанием о её уязвлённой гордости, укреплявшим её решимость добиться для дочери того, чего она не смогла добиться для себя самой. Часто Сонджу сожалела о том, что порой воспринимала мать такой жестокой и бескомпромиссной, а теперь старалась относиться к ней с пониманием. Но в трудностях своего брака, особенно после неудачных попыток поговорить
Первые дни весны ознаменовались запахом влажной почвы после дождя. Спустя день или два в саду начала появляться зелень. Вскоре проклюнулись почки на вишнёвых деревьях, в ветвях которых серые птицы с красной грудкой щебетали друг с другом. Пришла весна: время, которое всегда пробуждало в Сонджу что-то беспокойно-радостное.
Она сделала глубокий вдох и сообщила свекрови, что будет на холме возле школы. Свекровь прищурилась, уже готовая возразить, но Сонджу, не дожидаясь ответа, выбежала через ворота – и таким образом объявила, что больше не является невестой.
На холме она смотрела на раскинувшиеся внизу фермерские участки, походившие на лоскутное одеяло. За ними стояли тихие домики с соломенной крышей. Она простояла так полчаса или больше, думая о стройном Кунгу, о его неторопливых жестах и том особом выражении лица, когда он о чём-то ей рассказывал или улыбался, глядя ей в глаза. Сонджу была рада найти это убежище – место, где она могла вдоволь побыть наедине со своими мыслями, не беспокоясь о том, что ей помешают.
Два дня спустя она вернулась на холм после обеда. И снова – ещё три дня спустя. Она приходила через каждые несколько дней, каждый раз ожидая, что свекровь выскажется по этому поводу, но со временем семья к этому просто привыкла.
Горе свекрови
– Вот ты где, – раздался из ниоткуда радостный голос Второй Сестры. – Не знаю, почему мне не приходило в голову прийти сюда раньше.
Она села, подтянув колени к груди и поправив юбку, как будто устраивалась на долгий отдых.
– Итак, – она повернулась к Сонджу с заговорщицкой улыбкой, – что ты думаешь о деревенской жизни?
Сонджу требовалось подбирать слова с осторожностью. Она не так давно стала частью этой семьи.
– Хм-м… Пока не знаю, – ответила она.
– Тут всё совсем не так, как в Сеуле, правда? Я выросла на ферме за городом, так что для меня разница была невелика.
Поколебавшись, Вторая Сестра спросила:
– Почему ты приняла это предложение? Наверняка у тебя были женихи из более влиятельных семей в Сеуле.
Вопрос был ожидаем, так что у Сонджу заранее готов был ответ.
– Я всё откладывала замужество, пока не стало слишком поздно. У моей младшей сестры появился ухажёр. Свадьбу решили играть в апреле, так что мне пришлось выйти замуж раньше, чем мне бы хотелось.
Она сказала себе, что этого достаточно. Не давая Второй Сестре времени придумать ещё один вопрос, она спросила без перехода:
– А ты? Как ты вышла замуж?
– Моему отцу пришло предложение от свахи. После смотрин отец сказал, что это лучший вариант, на который я только могла надеяться. Я не посмела сказать ему, что хотела бы пойти учиться. На своей свадьбе я чувствовала себя коровой, которую тянут силком.
Рутина замужней женщины началась для Сонджу на следующее утро. Это был день, когда работники отправились обрабатывать и затапливать поля. До начала завтрака две служанки помогали женщинам Второго Дома на кухне. Сонджу нарезала, рубила и мелко крошила ингредиенты для блюд – простейшие задачи, которые, впрочем, всё равно вызывали у неё трудности.