Да, я – моряк! искатель островов,Скиталец дерзкий в неоглядном море.Я жаждал новых стран, иных цветов,Наречий странных, чуждых плоскогорий.И женщины идут на страстный зов,Покорные, с одной мольбой во взоре!Спадает с душ мучительный покров,Все отдают они – восторг и горе.В любви душа вскрывается до дна,Яснеет в ней святая глубина,Где все единственно и не случайно.Да! я гублю! пью жизни, как вампир!Но каждая душа – то новый мир,И манит вновь
своей безвестной тайной.
12 мая 1900
Юргису Балтрушайтису
Ты был когда-то каменным утесомИ знал лишь небо, даль да глубину.Цветы в долинах отдавались росам,Дрожала тьма, приветствуя луну.Но ты был чужд ответам и вопросам,Равно встречая зиму и весну,И только коршун над твоим откосомПорой кричал, роняя тень в волну.И силой нам неведомых заклятийОтъятый от своих стихийных братий,Вот с нами ты, былое позабыв.Но взор твой видит всюду – только вечность,В твоих словах – прибоя быстротечность,А голос твой – как коршуна призыв.
Декабрь 1900
М. А. Кузмину
Акростих
Мгновенья льются, как поток бессменный,Искусство – радугой висит над ним.Храни, храни, под ветром мировым,Алтарь своей мечты, огонь священный!И пусть твой стих, и пламенный и пленный,Любовь и негу славит. Мы спешимУлыбчивым созданиям твоим,Как божествам, сплести венок смиренный,Умолкли шумы дня. Еще размернейЗвучит напевный гимн в тиши вечерней,Мелькают лики, вызваны тобой.И мы, о мусагет, как пред святыней,Невольно клонимся, – и к тверди синей,Увенчан, ты выносишь факел свой.
24 декабря 1908
К. Д. Бальмонту
Как прежде, мы вдвоем в ночном кафе.За входом Кружит огни Париж, своим весельем пьян.Смотрю на облик твой; стараюсь год за годомВсе разгадать, найти рубцы от свежих ран.И ты мне кажешься суровым мореходом,Тех лучших дней, когда звал к далям Магеллан,Предавший гордый дух безвестностям и водам,Узнавшим, что таит для верных океан.Я разгадать хочу, в лучах какой лазури,Вдали от наших стран, искал ты береговПогибших Атлантид и призрачных Лемурий,Какие тайны спят во тьме твоих зрачков...Но чтобы выразить, что в этом лике ново,Ни ты, ни я, никто еще не знает слова!
1909 Париж
Игорю Северянину
Сонет-акростих с кодою
И ты стремишься ввысь, где солнце – вечно,Где неизменен гордый сон снегов,Откуда в дол спадают бесконечноРучьи алмазов, струи жемчугов.Юдоль земная пройдена. БеспечноСвершай свой путь меж молний и громов!Ездок отважный! слушай вихрей рев,Внимай с улыбкой гневам бури встречной!Еще грозят зазубрины высот,Расщелины, где тучи спят, но вотЯснеет глубь в уступах синих бора.Назад не обращай тревожно взораИ с жадной жаждой новой высотыНеутомимо правь конем,– и скороУ ног своих весь мир увидишь ты!
Максиму Горькому в июле 1917 года
В *** громили памятник Пушкина;
В *** артисты отказались играть «На дне».
Газетное соединение 1917 г.
Не в первый раз мы наблюдаем это:В толпе опять безумный шум возник,И вот она, подъемля буйный крик,Заносит руку на кумир поэта.Но неизменен, в новых бурях света,Его спокойный и прекрасный лик;На вопль детей он не дает ответа,Задумчив и божественно велик.И тот же шум вокруг твоих созданий,В толпе, забывшей гром рукоплесканийС каким она лелеяла «На дне».И так же образы любимой драмы,Бессмертные, величественно-прямы,Стоят над нами в ясной вышине.
17 июля 1917
На смерть А. Н. Скрябина
Он не искал – минутно позабавить,Напевами утешить и пленить;Мечтал о высшем: Божество прославитьИ бездны духа в звуках озарить.Металл мелодий он посмел раплавитьИ в формы новые хотел излить;Он неустанно жаждал жить и жить,Чтоб завершенным памятник поставить,Но судит Рок. Не будет кончен труд!Расплавленный металл бесцельно стынет;Никто его, никто в русло не двинет...И в дни, когда Война вершит свой судИ мысль успела с жатвой трупов сжиться,—Вот с этой смертью сердце не мирится!
17 апреля 1915 Варшава
Сонет к смерти
Смерть! обморок невыразимо-сладкий!Во тьму твою мой дух передаю,Так! вскоре я, всем существом, вопью,—Что ныне мучит роковой загадкой.Но знаю: убаюкан негой краткой,Не в адской бездне, не в своем раюОчнусь, но вновь – в родном, земном краю,С томленьем прежним, с прежней верой шаткой.Там будут свет и звук изменены,Туманно – зримое, мечты – ясны,Но встретят те ж сомнения, как прежде;И пусть, не изменив живой надежде,Я волю пронесу сквозь темноту:Желать, искать, стремиться в высоту!
22 марта 1917
Отверженные
Мой рок, благодарю, о верный, мудрый змий!Яд отвержения – напиток венценосный!Ты запретил мне мир, изведанный и косный,Слова и числа дав – просторы двух стихий!Мне чужды с ранних дней – блистающие весныИ речи о «любви», заветный хлам витий;Люблю я кактусы, пасть орхидей да сосны,А из людей лишь тех, кто презрел «не убий».Вот почему мне так мучительно знакомаС мишурной кисеей продажная кровать.Я в зале меж блудниц, с ватагой пьяниц дома.Одни пришли сюда грешить и убивать,Другие, перейдя за глубину паденья,Вне человечества, как странные растенья.
18 июня 1901
Сонет («О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво»...»)
О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво»Той сцене выигрышной, где насмерть сам сражен.Как все подстроено правдиво и лукаво.Конец негаданный, а неизбежен он.Сознайтесь, роль свою и я провел со славой,Не закричат ли «бис» и мне со всех сторон,Но я, закрыв глаза, лежу во мгле кровавой,Я не отвечу им, я насмерть поражен.Люблю я красоту нежданных поражений,Свое падение я славлю и пою,Не все ли нам равно, ты или я на сцене.«Вся жизнь игра». Я мудр и это признаю,Одно желание во мне, в пыли простертом,Узнать, как пятый акт развяжется с четвертым.