Сонная ученица
Шрифт:
Пучок и повеселевший Ветер ввалились в комнату, сразу заняв все свободное пространство.
– Разговор есть, Лапуля, - выпалил Элидар, бесцеремонно скидывая сумку на пол и усаживаясь на пенек. Эльф занял крошечный деревянный стульчик, больше подходящий для ребенка, но не воина, задевающего макушкой потолок.
– Что за разговор?
– насторожилась я. Неспроста вы такие серьезные.
– Учитывая скорость Пули, мы в ночи пути от Белы, - взял слово Пучок.
– Я, как мастер боя, не могу лезть в осятник, не имея готовой стратегии поведения, не зная,
Я уселась на кровати, натянула сапоги и выжидающе уставилась на парочку. К чему вы клоните? Я пока не понимаю логики.
– Лапуля, запас моих цацек невелик. Вернее, велик, но боевых или целебных артефактов там, как честности у главы воровского клана. А вот ты - сплошная загадка, особенно после времяпровождения в императорском дворце.
Приплыли. Вы серьезно за меня взялись. Мне страшно, ребята.
– Может, я тебе понравиться решила, вот и украсилась, - огрызнулась я.
– Лапулечка, ты мне и без цацек мила, ты в курсе. Поэтому не ври друзьям.
– Ирава, соваться к одному из сильнейших чародеев Ири без серьезной защиты - невиданная дурость, - продолжал увещевания приемный сын орчьего хана.
– Не заставляй нас сомневаться в твоих умственных способностях. Скажи хотя бы, есть на что надеяться? Есть шанс выбраться из заварушки живыми, и мы пойдем с тобой до конца.
Я задумалась. Пучок с Ветром правы. Они по доброй воле отправились следом. Они прикроют и помогут в случае чего, и уже не раз доказывали свою незаменимость. Я должна быть с ними честна.
– Есть у меня кое-что из разработок учителя, - я взмахнула рукой с перстнями.
– И я знаю людей и нелюдей, готовых служить Запредельному до скончания времен за возможность на несколько минут воспользоваться этими разработками. Если все получится, мы разберемся с убийцей моего Номара и уберемся целыми и невредимыми.
– Это хорошо, - серьезно заметил эльф.
– Пожить хочется.
Ветер прыснул, толкнул друга в плечо. Тот покачнулся на стульчике, но усидел.
– Пойдем танцевать. Я так давно не гулял на широкую ногу, не дрался как следует, - промурлыкал эльф.
– Идите, я вас догоню, - я принялась выпроваживать друзей из комнаты. Мне нужно собраться, помедитировать перед прибытием в Белу. Куда там, музыка сбивала настой, тянула плясать, дергала за мочку уха, пробегала энергетическими разрядами по телу, не позволяя расслабиться.
– К демонам приготовления!
– фыркнула я, подскакивая с кровати и вытаскивая и сумки самое нарядное платье.
Не выдержала, спустилась вниз, и тут же получила в руки распустившийся розовый пион и деревянный кубок вина. Цветок я приколола к волосам, вино выпила, тут же захмелев. И была подхвачена мелодией, незнакомым мне партнером-эльфом. Мы кружились по траве, по мостикам, по прутикам ветвей, не ощущая притяжения. Стоп, я же была с эльфом? Меня ведет в танце человек… Снова эльф. Человек… Ба, это же Элидар! Черноглазое создание хитро улыбается, склоняется ко мне за поцелуем, но я уворачиваюсь, ловлю нового партнера, и улетаю прочь, подхваченная мелодией.
Против собственной воли я почувствовала, как губы растянулись в улыбке. И чего я так радуюсь? Самой противно. Длинноносый оскалься невозмутим, уводя все дальше от общего веселья. И только когда сухой шелест листвы начал заглушать далекие звуки музыки, я очнулась от наваждения, отстранилась, напряженно оглядываясь по сторонам. Он тоже замер, одернул полы плотного синего пиджака с серебряным шитьем и шумно выдохнул.
– Уходить тебе отсюда нужно, - ошарашил он.
– Сейчас. Через час будет поздно. А иначе…
Он замолчал, многозначительно поглядел мне в глаза.
– Что "иначе"?
– с вызовом в голосе вопрошала я.
– Неприятности больш и е за тобой следуют. Поспеши и никому не говори о нашем разговоре, собирай вещи и беги. Одна. Друзей своих спасешь и сама уцелеешь. Если надо, я прикрою.
– С чего такая забота и благотворительность?
– окрысилась я, подозревая очередную подлянку.
– Долгая история, - отвернулся он. Было видно, ему неприятно говорить об этом. Размечтался избавиться от блохи мухобойкой! Я, знаете ли, обожаю копаться в чужих ранах.
– Поподробней, пожалуйста, я внимательно слушаю, - уперев кулаки в бока, потребовала я.
Он посмотрел на нахалку и невесело улыбнулся.
– Хорошо, я скажу. Некогда я обидел самую близкую мне женщину, которую любил много лет. Ты чем-то напоминаешь ее. Я был несправедлив и жесток, и трусливо сбежал, не отыскав нужных слов для объяснения своих поступков. И когда она узнает весь масштаб моей подлости…
Он вздохнул, позволяя мне самостоятельно представить глубину ее презрения.
– Помогая тебе, я очищаю свою совесть. Глупо, да?
– Нерационально, - осторожно поправила я его.
– Если сам язык со страха проглотил, хотя бы письмо написал. В любом случае, будешь знать, что сделал все возможное для примирения.
– Это будет еще большей трусостью и подлостью. Либо лично, либо вообще на глаза не показываться. Я говорил, она похожа на тебя, такая же боевая, сильная.
Я- то? Длинноносый, эльфийское вино -крепкое пойло. Я с одной чаши захмелела. А ты сколько вылакал, если меня смелой обзываешь? Я так и обидеться могу. Я же трусиха и форменная неудачница.
– Так объяснись, - заявила я.
– Всю жизнь мучиться вредно. Голова болеть будет, перхоть появится, - процитировала я недавний перл Пучка.
Он кивнул, а глаза хитрющие стали. Что тебе от меня нужно, длинноносый? Точно местной бормотухи напробовался. Кто на трезвую голову путешествует за чужой девчонкой, вытаскивая ее из задн… из очень неприятных ситуаций, и при этом, якобы, бескорыстно?
– Так, говоришь, и опасность мне грозит?
– изогнула я брови, возвращая разговор в боле интересное русло.