Шрифт:
Часть 1
Закрывая некрасивое лицо капюшоном, Храмовник Давхи неторопливо шел по широким улицам столицы Калесской Империи, Мизалны, не смотря по сторонам, не вслушиваясь в набирающий силу гомон праздника середины лета. Что его заботило в данный момент - не важно. Давхи относился к породе людей, которые всегда отыщут занятие и тревоги, будут мучиться ночами, обдумывая и смакуя детали, никак не решаясь что-либо предпринять. Они мечтают о многом, всем завидуют, но сами ждут, чтобы их кто-нибудь направил, подсказал, одобрил каждый шаг.
Вот и сейчас храмовник почувствовал нарастающее головокружение - нынешний хозяин и благодетель желает пообщаться. Перед глазами заплясали белые звездочки, очертания домов "поплыли". Срочно нужно остановиться, сунуть в рот кусочек сахара, и только потом принять сообщение господина.
Трясущимися руками Давхи пошарил в карманах синей мантии, но ничего сладкого не обнаружил. Это плохо. Если господин вздумает поговорить по душам, можно потерять сознание. Хотя Давхи и был ведьмаком, мысленное общение переносил очень тяжело. Но за все нужно платить, и за помощь господина тем более. Поэтому храмовник лишь прижался к краю улицы, привалился спиной к стене дома и прикрыл глаза, убирая из головы все посторонние мысли и сосредотачиваясь на ощущении дурноты.
Под прикрытыми веками поплыли ровные буквы. Господин передавал заблаговременно написанный текст.
"…Спешу сообщить, что он все-таки не успокоился, не смирился с заслуженным наказанием. Он больше не мотается по окрестным городам, вглядываясь в лица детворы, не сидит в числе нищих возле храма, в надежде, что боги сжалятся и пошлют ему достойного. Он затаился, притих, превратился в затворника, укрывшись под надежной охраной непобедимого Людоеда. А это может означать только одно: у Номара Сьятора появился ученик. И нам жизненно важно выяснить: кто он, каковы пределы его возможностей. И понять - можно ли надеяться на его помощь. Поэтому в средствах Вас не ограничиваю, в сроках тоже. Главное, позволить Сьятору подготовить себе помощника, но не дать испортить необходимый нам материал…"
О, Давхи прекрасно помнил Номара, и друзей его тоже помнил. И с удовольствием бы посчитался за старое с каждым. Так что он сконцентрировал в ответ все свои чувства к упомянутой личности, уверенный - автор послания правильно расшифрует их.
Головокружение исчезло. Чародей, уже пять лет как являющийся советником и хозяином ведьмака, источником его влияния и могущества, принял сигнал. Что же, теперь настало время действовать. Давхи знал, как поступить. Он не подведет человека, сделавшего его настоятелем одного из крупнейших храмов в Империи.
– Ты откуда, чудо?
Несмотря на разлитой по предгорьям полуденный свет, открывший мне старик казался только что проснувшимся. Смешной, надо сказать. На голове старушечий платок в мелкую ромашку, щеки выбриты как придется, седые волосы торчат клоками. Но глаза синие, добрые. Если это тот, к кому мой путь петлял долгих полтора месяца, мы однозначно сработаемся.
– Здесь живет Сокол?
Голос гостя звучал вполне жалобно и устало, поэтому старик скептически осмотрел мою тощую высокую фигурку, хмыкнул на пыльные, не по погоде теплые плащ и штаны, задержался взглядом на сандалиях, и только тогда поинтересовался.
– Давненько к нам не приходили такие неаппетитные парни. Людоеда не боишься?
– А чего тебя бояться?
Так ты не Сокол, а всего лишь его помощник. Миль по прозвищу Людоед. С души словно стерли пыль влажной тряпкой. Интересно, почему?
– Приятно познакомиться и все такое прочее, - надеюсь, моя ухмылочка вышла достаточно наглой. Мешок с нехитрым скарбом плюхнулся на некрашеные доски крыльца. Да пусти уже внутрь, душегуб! Жарко у вас. Не видишь - упарился гость, утомился с дороги.
– Наглый ты пацан, я посмотрю, - Людоед топтался на пороге, загораживая своей угловатой костлявой фигурой вход в спасительную тень.
– Звать тебя как?
– Тишаль, - первое пришедшее на ум имя сухим песком ссыпалось с языка.
Людоед тоскливо посмотрел в небо, на котором кровожадно ухмылялось свирепствующее в этом году солнце, и нехотя отполз во мглу прихожей. Уф, наконец-то!
Ноги утонули в мягком ворсе ковра. В прохладном воздухе витал аромат варенья, к которому примешивался весьма волнующий запах жареного мяса. Я точно по адресу? Сомнения проворными муравьями забегали в голове, особенно когда старик привел меня в просторную комнату с пустым сейчас камином, чахнущей в тесной кадке розой и стеллажами книг вдоль стен.
– Ты не сказал, откуда тебя демоны принесли?
– прицепился старик.
– Кстати, комната твоя слева по коридору, - он кивнул на только что пройденный нами темный коридорчик, в котором мои глаза не сумели ничего толком разглядеть.
– Издалека, - мне не хотелось с ним откровенничать. Еще неизвестно, как меня встретит Сокол. Старик только покачал головой и вышел. И что теперь прикажите делать?
Минуты вялыми гусеницами ползли в тишине. С ними трусливо дезертировала вся моя решимость. Может, стоило поискать счастья поближе к дому, чем переться в этакую глушь?
– Здравствуй, ученик!
Он! Сердце тяжелым камнем рухнуло в бездну. Все заготовленные слова вдруг куда-то подевались, смытые волной тревоги. Сокол! Медленно-медленно повернуть голову, чтобы он не заметил моего смятения и страха. О, твари Запредельного! Что это за насмешка?!
Человек… Или не человек. Впрочем, не важно. Тот, к которому протянулся мой путь через три страны, оказался калекой. Он въехал в комнату, тяжело толкая колеса кресла. Темные, чуть волнистые волосы сейчас закрывали его лицо, но… Не узнать Сокола было невозможно.
В сердце подленько зашевелилась обида: такой путь проделать ряди паралитика, пусть и чародея.
– Здравствуй ученик, - повторил он, прекрасно видя мою отвисшую челюсть, и, кажется, даже наслаждаясь произведенным эффектом. Мягкий голос звучал тихо, печально.
– З-з-здраствуйте.
Он улыбнулся, сощурив большие дымчато-лиловые глаза.
– Не жалеешь, что приехал к калеке?
– он кивнул на тощие ноги, недвижимо замершие на подставке.
– Не-е-ет, - мой ответ прозвучал не слишком уверено.