Сонная ученица
Шрифт:
Через неделю занятий в краткий перерыв между медитациями я пришла к старику. Миль возился на кухне, чистил кабачки и морковку, резал лук на пятнистом полукруглом столе. Понаблюдав за его размеренными движениями, я осмелилась высказать свою просьбу.
– Людоед, мне нужна помощь. Я очень плохо дерусь на мечах. Мне недостает практики. Не поможешь найти учителя? У меня еще остались деньги, я в состоянии заплатить за пару десятков уроков.
Старик обернулся, удивленно приподнял левую бровь и разочарованно изрек:
– А я был уверен - ты из благородных. Уж слишком
Вот и вся конспирация. Еще чуть-чуть - и он меня расколет. Не объяснять же ему, в конце концов, что девиц независимо от степени их благородности и богатства родителей обучать маханию здоровенными железяками никто не собирался.
– Э-э-э, - глубокомысленно протянула я.
– Я же не спрашиваю, отчего тебя зовут Людоедом, а Сокол… - я осеклась. Не стоит трогать учителя.
– А Сокол - жалкий калека, - мягкий голос прозвучал сзади, заставив меня замереть, втянуть голову в плечи и задержать дыхание. Ты меня до заикания доведешь, дражайший учитель.
– Договаривай, парень. Или девица?
– издевательски поинтересовался он.
Я была готова провалиться в бездны Запредельного и служить демонам прямо от сего момента и до скончания времен, только не оборачиваться к нему. Шила мой язык просит. Острого сапожного шила!
– Учитель, никто не говорил вам, что вы слишком мнительны?
– я решила, что терять уже нечего, и пошла в наступление.
– Я хотела только поинтересоваться, отчего вы с вашем талантом живете в деревенском доме, а не состоите на службе, скажем, у герцога…
Я чувствовала его жгучий взгляд между лопатками. За что мне это испытание? Уезжай же, уезжай, нечего за мной шпионить!
Он словно услышал мои мысленные мольбы, вздохнул, и покатил коляску вглубь дома. Я вонзила ногти в ладони, заставляя себя улыбнуться.
– Девчонка!
– задумчиво пробормотал Людоед, обходя меня вокруг и придирчиво осматривая фигуру.
– Здорово притворяешься. Из тебя выйдет хороший чародей.
– Спасибо, - я повернулась на каблуках, намереваясь отправится в комнату. Но старик поймал меня за локоть и сказал:
– Завтра я еду в город. Могу взять тебя с собой. Там нарядов прикупишь, а я с нужными людьми переговорю. Будет тебе учитель фехтования. Только мордашку пока не меняй. Ни к чему нам лишние вопросы.
Я мысленно послала его подальше и закрылась в своей комнате. К учителю я так и не вышла, хотя чувствовала его присутствие под дверью. Минуты две он ждал меня, а потом решил, что толку от истеричной дуры не будет и уехал. Пусть. Я тоже имею право психовать. Ну почему я не передумала сюда ехать еще в Ири? Была же возможность поступить на службу к местным чародеям. Они как раз искали достойных, отбор проводили. Эх, не поверила объявлению, к Соколу летела.
Утром, едва рассвело, я запрыгнула в арбу, и потом полчаса наблюдала, как Людоед ласково уговаривает Рыжу, старого вредного ишака, сдвинуться с места.
– Пошли, миленький, пошли, шкура с костями. Я тебе травки свеженькой принесу. А иначе на бульон пущу. Мясо твое все равно несъедобно. Пошли…
Упрямый ишак внял только одному аргументу - хворостине. Тряхнул ушастой головой и обиженно поплелся по тропинке вниз, к тракту.
Людоед шел рядом с арбой, придерживая одной рукой вожжи, другой - корзину абрикосов. Он что, серьезно намеревается эту мелочь кислую продать?
– А ты от рождения светленькая или темненькая?
– неожиданно спросил Миль.
Я не намеревалась поддерживать разговор, отвернулась, размышляя о своей семье. Как там отец без меня? Прощальная записка была вполне конкретна - меня никто не похищает, я покидаю дом по собственной воле, так как не желаю навлечь на семью гнев короля. Все. Точка. Он поймет, что не темное прошлое вновь постучалось в окно, а своенравная дочь выросла, хоть и не поумнела.
– Так темненькая или беленькая? Или рыженькая?
– настаивал приставучий старик.
– Лысая, - огрызнулась я.
– А это, - подергала я за слишком светлые для меня пряди, - парик зачарованный.
– Тогда тебе вообще лучше парнем оставаться, - прыснул со смеху Людоед.
– Целее будешь. Тут любителей всякой экзотики навалом.
Точно Людоед. Самый натуральный. Найти бы на тебя управу! Что бы ты слово сказать боялся. Я сама остра только на кинжал. Тем более на чужом для меня языке сильно не позубоскалишь. Пусть с детства калесский знаю благодаря кормилице, словарный запас, даже не смотря на все усилия Сокола, иногда подводит.
Видя кислую физиономию попутчицы, старик позабыл обо мне до самого Канейбаза. Он задорно напевал не слишком приличные песенки, ничуть не смущаясь того, что я девица, изредка отвлекаясь, чтобы поздороваться с встречными. И так до самого города.
Бледно- желтый камень, из которого были сложены дома, оказался пористым, шершавым, легко впитывающим влагу, если его не обработать должным образом. Оттого сразу бросались в глаза убежища бедняков. Стены их жилищ приобрели коричневато-серый грязный оттенок, и напоминали зачерствелый хлеб, вываленный дорожной пыли.
Почти плоские крыши сообщали понимающему взгляду - здесь зимой почти не бывает снега. Не нужно бояться, что замерзшая вода переупрямит черепицу и держащие ее доски. Хорошо все-таки на юге. Если соответствующая одежда есть. У меня от перегрева кружилась голова. И это только раннее утро. Что будет, когда солнце поднимется в зенит - представить страшно.
– Эй, - старик бесцеремонно ткнул меня локтем в бок, - в "Бравом корабеле" встретимся где-то через… - он задумался.
– В полдень. А теперь брысь за тряпками. Да не забалуй. Знаю я вас, девиц. Одну шляпку по три часа готовы примерять.
Я ухмыльнулась ему самой разбойной из улыбок и спрыгнула с арбы. Город уже звал меня, сплетая улицы в заманчивые узоры, обещая привести к лучшим модным лавкам. В груди сладко заныло от привкушения. Так, назвавшаяся Тишалем, ты сейчас парень, помни об этом. И деньги тебе нужны не на шелка и кружева, а на учителя фехтования, мастера боя, как тут его принято называть. Шкуру свою защитить важнее, чем красоваться в произведениях лучших модисток. Дольше проживет эта самая шкура.