Сонник Инверсанта
Шрифт:
– Это мой настоящий паспорт, – бормочу я, поскольку молчать уже не в состоянии. – Я получил его в районном отделе внутренних дел!
– Как, как вы сказали?
– Ро-вэ-дэ! Так это у нас называется!
– Где это у вас? – немедленно настораживается он, и я вновь прикусываю язык.
– Ну же! Будьте смелее. Я просто желаю вам помочь.
– Черт бы побрал вашу помощь!…
И снова он шипит. Неожиданно я вижу, как малиновым цветом наливаются кончики ушей Питона. Судя по всему, этот парень умеет заводиться с полоборота.
– Так как же, Петр Васильевич? Состоится у нас
– Отчего же не состояться? Могу рассказать анекдот.
– Что, что?
– Не знаете такого слова? Сочувствую… Так вот, к двум девушкам подходит парень. Спрашивает: «Сережки нужны?» Девушки ему: «Нужны. А какие?». Парень отвечает: «Один я, а другой Сережка. Тоже вот такой парень!»
Питон смотрит на меня, не улыбаясь.
– Не дошло, – потерянно произношу я. И тут же спохватываюсь: – Может, у вас имен таких не существует? Я имею в виду имя Сергей?
– Почему же, есть у нас и такие имена.
– Тогда почему не смеетесь?
– А почему я должен смеяться? И причем здесь какой-то Сергей? Вас ведь Петром зовут, верно? Или все-таки как-то иначе? – Конрад Павлович смотрит на меня, не мигая, и, кажется, вот-вот снова зашипит.
Я стискиваю зубы и молчу. Какое-то время мы сверлим друг друга взглядами, и, в конце концов, я побеждаю. Конрад Павлович выпячивает губу и снова шипит.
– Рассказать еще анекдот? – осторожно предлагаю я.
– Не надо!
– Ага, – я киваю. – Смеха, значит, не понимаете, юмора боитесь…
– Зубы заговариваете? – Конрад Павлович неприятно улыбается. – Что ж, так и запишем. Только ведь мы, уважаемый, навели о вас кое-какие справки. Дутая ваша легенда. Ни по адресу, о котором вы говорите, ни в центре, куда вы, по вашим словам направлялись, о вас ровным счетом ничего не знают. Вы, милейший, не врач и быть им не можете!
– Кто же я, по-вашему? Кандидат-Консул?
– Да нет, дорогой мой, вы, судя по всему, писатель. – Не показывая зубов, Питон улыбается. – И писатель, надо сказать, довольно аполитичный.
– С чего вы взяли?
– Да с того, что мы просмотрели прозу последних лет и обнаружили в печати около двух десятков ваших вещей.
– Да ну! – я действительно удивлен.
– Хотите, чтобы вам доставили журналы с книгами?
– Разумеется, хочу.
– Хорошо, – Питон кротко кивает. – Со временем мы это устроим. Тогда, надеюсь, вы станете более сговорчивым.
Я все еще не могу привыкнуть к мысли, что у меня имеются собственные печатные издания. Видимо, здешние метаморфозы все еще продолжаются.
– И что же… Там стоит мое имя?
– Разумеется, нет. Вы прятались под псевдонимами, но наши стилисты тоже не зря хлеб едят. Сумели разобраться. – Питон снисходительно скрещивает на груди руки. – А вы знаете, дражайший Петр Васильевич, что в Умервиле одна из ваших повестей получила «Бриллиантовую ветвь»?
– Впервые слышу. И про Умервиль, и про ветвь.
– Ясно… Значит, собираетесь запираться и дальше. – Питон умиротворенно кивает. – Тогда, может быть, расскажете, что вы таскали с собой в дипломате? Неужели очередную рукопись?
– Возможно. – Припомнив о своей жутковатой повестушке, я чуть было не рассмеялся. Вот было бы забавно, если администратор психлечебницы ознакомился с моим трактатом о паразитах, управляющих людьми! Если фантастики с юмором у них здесь нет, легко предсказать, к каким бы выводам он пришел.
– Что ж, если говорить вы не хотите, подождем до вечера. Сдается мне, что-нибудь вы снова увидите.
– О чем вы?
– Ну, это, я думаю, вы сами мне скоро расскажете. В наших коридорах, знаете ли, много что можно увидеть. – Питон хитровато щурится. – А уж тогда попрошу сразу ко мне. Разумеется, без очереди!
– Собираетесь снова меня колоть?
– Боже упаси! Никаких уколов! – он протестующе машет руками. – Чайком угощу, пирожными.
– Я не ем пирожных.
– Снова пытаетесь голодать? Ой. Напрасно, Петр Васильевич! Жизнь – вкусная вещь, и вы столько всего упускаете!
– Надеюсь, свое главное я все же не упущу.
– Не будем спорить. Идите и отдыхайте, Петр Васильевич. Уверен, к этому разговору мы еще вернемся.
На лице его мелькает дьявольская усмешка.
– Не вернемся, – заверяю я его. – Запомните, я абсолютно нормален! И кстати, на звание Кандидата-Консула я ни в коей степени не претендую. Всегда ненавидел королей, императоров и президентов. Так и передайте вашему начальству!
Выйдя из кабинета, я звонко припечатываю ладонью по лбу. Я на крючке у Питона, это ясно! А потому надо быть бдительным и еще раз бдительным. Если я хочу уцелеть, я просто обязан вернуть свое время! Иначе команда Питона меня попросту сожрет.
Предпринятое усилие не проходит даром. Звуки обретают пространственное звучание, мельтешение перед глазами уступает место ясным и четким образам. Ко мне снова возвращается мое время…
Глава 4 Сдуть накипь непросто…
Даже не скажу точно – бодрствовал я или нет. Это была какая-то злая полудрема, этакое подобие ночи, сопровождаемой вереницей недобрых снов. Я видел пожары и видел движение грузных, раскрашенных в крысиный камуфляж танков. Вокруг царили черные горы, и черный дым плотно перекрывал облака. При этом, временами, я ощущал себя сидящим на массивной танковой башне возле пулеметной турели, временами – дорогой, которую массировали тяжелые гусеницы, а временами – легким облаком, с философской скорбью взирающим на ползущие внизу бронированные колонны. Я очень хотел заснуть по-настоящему, но как я ни старался, у меня ничего не получалось. Между тем, никогда в жизни я еще не хотел с такой силой забыться. Сдать разум на хранение, сложить руки над головой и с разбега нырнуть в темный омут. Часиков этак на десять или двенадцать. Но, увы, сна по-прежнему не было, а было одно сплошное царство Валгаллы – с его бесконечной полуболью и полудремой, с размытой неясностью всех ощущений. Наверное, именно в этом состоянии я отчетливее всего начинал чувствовать их в себе – тварей, о которых писал в своей абсолютно не фантастической повестушке. Они выбирались из своих нор и закоулков, проникали в кровь и брали в осаду мой мозг. В иные часы мне начинало казаться, что и осады уже никакой нет, что подобно большинству людей я уже завоеван и порабощен.