Сонные войны. Дилогия
Шрифт:
– Я приехал, чтобы сообщить - игра началась. Я уже сделал первый шаг, вскоре надо ожидать ответного удара.
– Чан сан, я не понимаю, почему мы начинаем действовать настолько издалека? Снимаем какой-то фильм, играем в прятки... Не проще ли подослать к ним кого-нибудь из якудза?
– Ты можешь попробовать, но я заранее гарантирую провал. Толстые Ткачи осторожны и у них связей с преступниками не меньше чем у нас. Если мы ввяжемся в боевые действия, они разотрут нас. Ведь ты тоже человек и лихой снайпер может убить и тебя.
– Я не боюсь, Чан сан.
–
– Меня уже пытались... убивать.
– Их тоже. И они остались живы и все еще правят планетой.
– Ну, так прям и правят. Мне кажется, вы преувеличиваете.
– Ничуть Ли. Может, даже преуменьшаю.
– Но если они такие сильные, почему вообще позволили нам начать заварушку?
– Они отвечают только ударом на удар. Толстые Ткачи не действуют в отрытую. Их сила в таинственности. Пока о них никто не знает, они затягивают в сети миллиарды...
– А откуда это известно вам?
– Я изучал их. Двадцать долгих лет я следил, вызнавал. Мне в руки попадались кусочки информации, и я просеивал их сквозь решето правды. И поверь, много из того, что я узнал, покажется тебе сказкой. А я лишь на сотую часть проник в их тайны.
– И где вы только научились так выражаться Чан сан?
– Жизнь иногда учит лучше престижного колледжа мальчик.
И опять Чану пришлось скрывать улыбку. После "мальчика" Ли поморщился и наконец, запахнул халат. И у льва есть слабые места. Ли как раз в таком возрасте, когда метаешься между надвигающейся зрелостью и уходящей молодостью. Он знает, что шаг к могиле уже сделан, знает, что сейчас перед ним на диване сидит то, во что он когда-нибудь превратиться. Он боится старости, но не желает, чтобы его воспринимали как "мальчика". Искренне хочет усидеть одним седалищем на двух унитазах, да еще и облегчиться в оба.
– Хорошо Чан сан, и что теперь?
– Будем снимать фильм. Нам очень повезло, что этот сценарий уплыл из толстых лап.
– Как вы вообще нашли его?
– Мой племянник служит в России послом и там он прочитал книгу одного нового автора. И скажу тебе, когда он прислал мне перевод, я не мог оторваться. И тут меня осенило! Из книги получится отличный фильм...
– Не надо мне рассказывать все настолько подробно, Чан сан.
– Да ты прав. От тебя требуется в основном финансирование.
– А кто станет режиссером?
– Пока не знаю, но мировые имена заполучить будет сложно. Они все под пятой у Ткачей.
– Хорошо дяди работают. Слушайте, Чан сан?
– Да.
– А можно я стану...
– Режиссером? Прости Ли, но это слишком ответственная часть плана, чтобы на ней пробовать способности.
– Да нет, - отмахнулся Ли, но Чан понял - он хотел именно этого.
– Мне не надо быть режиссером - что у меня дел больше нет? Пусть мое имя стоит, как продюсер.
– Конечно мой мальчик.
Наконец Чан позволил себе улыбнуться. Правда, не снисходительно. Выказывать снисходительность Ли пока опасно.
– А что будет, когда мы снимем фильм?
– Ли не показал, что доволен, но Чан знал - сейчас на у него душе запели ангелы гордыни.
– Трудно сказать. Уже очень скоро Ткачи начнут давить. Робко и осторожно, но начнут. А мы будем ждать ошибки.
– Мне кажется, это не очень смело Чан сан.
– В нашем положении главное не допустить ошибки самим. Ты пока не понял, с кем мы вступили в битву. На протяжении сорока лет Толстые Ткачи правят миром, и ни у кого не получилось одолеть их...
Чан врал. Не в том что Ткачей никому не удавалось победить - это как раз, правда. Но, по данным Чана, Семь Толстых Ткачей существовали много-много дольше.
Дмитрий
Дима проспал весь понедельник. Он сказал жене, что заработался и очень устал, а на работе, сослался на болезнь. И это действительно так, наполовину... Дима чувствовал себя просто потрясающе! Уставшим да, но невероятно легким и правильным. Он прислушивался к ощущениям, и не мог вспомнить в жизни более счастливого дня.
Проснувшись в понедельник вечером, Дима, первым делом пошел к ноутбуку. Файл "Один" сиял на рабочем столе, он открыл его. Включил окно статистики - шестьсот тридцать тысяч знаков. За два дня, такое количество написанного! Правда, он до конца не помнил, о чем писал. Ну то есть основная фабула помнилась отчетливо, но, допустим, некоторые диалоги или сцены, как будто стерли из головы ластиком. Но прочитав пару страниц, Дима понял - это шедевр. Совершенно точно, он написал что-то великое. И Дима не заметил, как уселся за компьютер и застучал по клавишам.
– Что есть смерть Алиса? Неужели ты думаешь, что это старуха с косой, или прекращение физической деятельности, или остановка химических процессов в твоем теле? Кто-то говорит, что это Великая Всесокрушающая Сила Вселенной, кто-то, что врата к новой жизни.
– А что думаешь ты? Так просто задавать вопросы о жизни или смерти, гораздо сложнее давать на них ответы.
– Тут ты не права Алиса. И задавать вопросы и отвечать на них просто и даже приятно. Сложней и противней сделать это.
– Что ты имеешь в виду?
– Прожить жизнь, умереть... не правда ли это сложнее?
– Но это неизбежно. В смысле, тебе придется прожить или умереть.
– Отсюда можно сделать вывод Алиса. Самое сложное то, что мы обязаны делать.
– Так что там со смертью?
– Смерть это просто окончание отрезка. Точка В, противоположная зачатию - точке А.
– Это ничего не объясняет.
– Напротив это объясняет все...
Пока Дима писал жена несколько раз отвлекала его, но он отмахивался. В три ночи он вывел под текстом "Конец" и поставил свое имя. Ноутбук подключен к интернету, Дима написал в поисковике "Издательство". Открыл первую попавшуюся ссылку и отправил рукопись на указанный электронный адрес. Правда, там что-то писали о синопсисе, но Дима пропустил это мимо глаз. ЭТУ книгу, напечатают в самое ближайшее время.