Сонные войны. Дилогия
Шрифт:
– Что у тебя?
– спросил Шалит. Болт сидел с бокалом пива в руках, Шалит закурил тонкую сигарету.
– Я по просьбе Вольта.
– А что он не мог сам приехать, или позвонить?
– Не мог.
– Понятно. Его сила на исходе?
– Как и моя. Только ты и Фарит свежие как огурцы... ты видишь, к каким метафорам мне приходится прибегать?
– Просто у нас все идет как надо, вот мы и... К тому же я тоже почти на нуле.
– Вольту нужен гениальный сценарий.
– Насколько гениальный?
– Очень. Нам угрожают войной и надо ударить первыми. Здесь только два выхода: зрелищность,
– А что мешает сделать фильм зрелищным?
– Я. Чтобы побить спецэффекты Аватара, придется доставать слишком много нового, а это противоречит планам. Нам нужно что-то сверхгениальное.
– Еще одна история про голубых?
– Да, твои силы тоже на исходе. Этим уже никого не удивишь.
– Тогда надо давить на моральные ценности.
– Ну, так ты же у нас, как раз по этой части.
– А, понятно, - Шалит сделал глубокую затяжку и откинулся в кресле.
– У Вольта есть сценарий, но он не вписывается в современную мораль.
– Наверное. В любом случае ничего нового он пока придумать не сможет.
– А если подождать очищения?
– Может быть поздно.
– Значит совместное творчество. Но это опасно. Вместе, мы можем выдать такое, что перевернет Мир.
– Да, но не на грани наших сил. В течение недели надо себя опустошить и к среде взяться за дело.
– Мне не нужна неделя, - поморщился Шалит.
– Я уже пуст, как жбан самогона, из запасников деревенщины.
– А остальные?
– Фарит единственный, кто еще может родить что-нибудь, но это и хорошо. Один из нас должен быть сильным. Насчет Вольта не знаю и Гнолт...
– Гнолт пуст. Я видел его последнюю книгу. Чушь полная.
– Да? Ну тогда незачем ждать. Давай сейчас.
– А как же...
– Сейчас проверим. Ты звони Вольту и Гнолту, а я Фариту, Мариту и Кольту.
– А здесь есть место, чтобы я уединился?
– А у тебя нет квартиры в Москве?
– Есть. Хорошо съезжу...
Семь Толстых Ткачей
Планета вертится, как веретено, каждый день, вплетая в наши жизни нити непредсказуемости, нити судьбы. С одного конца полушария - это белые нити радости и горя, удач и разочарований - нити жизни. С темной стороны - это черные нити пустоты и отчаянья, раздумий и меланхолии, любви и ненависти. В семи маленьких комнатках по всему миру сидят те, кто умеют плести эти нити. Семь Толстых Ткачей собрались сегодня поработать, и каждый устроился в кресле с неподвижной спинкой, ибо в стандартном, придуманном Болтом в недалеком прошлом, туша Ткачей усидеть неспособна. Каждый Ткач может себе позволить купить Тадж-Махал и работать в нем, но для того чтобы творить волшебство - а именно это и собираются делать семь толстяков - нужна маленькая, тесная и уютная комнатка. Перед Ткачами пылает экран монитора и клавиатура. Окон в комнатах нет, либо они тщательно зашторены. Текстовый редактор открыт и сияет белизной, призывая записать на своем теле шедевр. Как робкая девственница хочет, наконец, лишиться невинности и перейти в другую фазу жизни, так и виртуальная страница требует одеть себя в текст, разорвать плеву и стать чем-то. Первый партнер может оказаться неумехой, тогда страница оденется в рваное одеяло безграмотности, или наоборот, утонет в кружевах лишнего. Это станет для виртуальной страницы большим разочарованием, но даже плохой наряд, лучше пустоты. А если взглянуть с другого угла - полноты. Белая, непорочная ткань экрана, похожа на известняковую плиту. Она целая, полная и несчастная, но если в руках стило, на ней можно высечь все что угодно, убрать лишнюю, никому не нужную белизну полного, и оставить узор в вечности. Но в этот раз страница может оставаться спокойной. Сегодня, руки писателей опытны, и не в первый, и даже не в тысячный, раз ваяют чудо. Делают то, благодаря чему правят Миром.
Толстые руки лежат на клавиатуре, указательные пальцы деликатно поглаживают выпуклости на "F" и "J". Это своеобразный петтинг - прелюдия, перед зачатием со страницей. Их глаза закрыты, но даже если бы кто-то приподнял веки, он не увидел зрачков или радужки. Глаза Семи Толстых Ткачей закатаны настолько назад, что рассматривают собственный мозг. Но вот началось! Губы зашевелились и зашептали. Они находятся на разных концах света, но это не мешает им вести диалог, не мешает настраиваться друг на друга, не мешает вступить в контакт со своим Богом.
– Петли крутим, - сказал Фарит.
– Плетем сети, - согласился Гнолт.
– О нас знают, все на свете, - похвастался Вольт.
– Мир меняем мы сейчас, - констатирует Марит.
– Мир меняется без нас, - возражает Кольт.
– Явись Муза, не молчи!
– просит Болт.
– Просят Толстые Ткачи!
– представляет всех Шалит.
Прошептав эти строки, они садятся ровно и открывают глаза. У каждого зрачок расширен настолько, что угрожает занять все глазное яблоко. У всех, кроме Шалита, на голове есть хоть какие-то волосы, они начинают завиваться и медленно шевелиться. Они заплетаются, скручиваются, полностью отражая тот хаос, что творится в голове.
– Итак, что мы имеем?
– спрашивает Фарит, хотя в комнате он один.
– Нам нужна высокоморальная, или аморальная история?
– спрашивает Шалит, находясь за несколько тысяч километров от Вольта.
– Я думаю, как всегда - серединка на половинку, - говорит Вольт.
– Понятно, - сказал Фарит, и его пальцы забегали по клавиатуре. Синхронно с ним, еще шестьдесят пальцев повторяют ту же операцию.
– Допустим главная героиня женщина.
– В возрасте, - соглашается Кольт.
– Правильно, - вторит ему Гнолт.
– Сейчас старики смотрят фильмы больше всего, к тому же можно будет привлечь одну из пожилых актрис.
– Мудрая бабка, но тогда она будет в кадре не всегда, - говорит Шалит.
– Положим, история ее жизни. Она рассказывает внучке о том, что случилось с ней в прошлом.
– Только не надо превращать все в любовный фарс.
– Но без любви тоже нельзя. Любовь - ключ к сегодняшнему зрителю. Скажи спасибо за это Шалиту.
– Спасибо Шалит.
– Не за что.
– Не отвлекаемся! Итак, она рассказывает внучке...
– Внуку.
– Правильно внуку. Слишком много баб может отпугнуть мужскую аудиторию.
– Но о чем?
– История должна повествовать о чуде. Принепременно о чуде, но не слишком...
– Верно - никаких эльфов.
– Может, хватит зубоскалить?
– Кстати, надо добавить несколько забавных сцен.
– Да, но только в диалоге. Что-то вроде игры слов...
– Негры?