Сообщники поневоле
Шрифт:
Кстати, прилипалу как ветром сдуло. Услышал про чаевые и ускакал в неизвестном направлении. Надеюсь, у повара все-таки есть в запасе морские чудовища. Не хотелось бы, чтобы парень их побежал искать по всему городу ради парочки купюр.
– Сажина, с кем ты разговариваешь?
Черт. Смирнова!
Она все это время слушала?
– Ой, Настюх. Сейчас с таким парнем познакомилась. Ух-х-х, прям Кен, который бросил свою Барби и мне в любви глазами признался. Хочешь, для тебя узнаю его номерок? Мне ради подруги ничего не жалко.
Я и отсюда вижу,
Полегче, девочка. Оставь в покое свои волосы, иначе лысая останешься.
– Иду я. Иду. Поверни голову и увидишь, как в твою сторону идут самые красивые ноги этого города.
– Что? Марусь, тебя очень плохо слышно. Кто идет?
Конечно плохо слышно. Врубили музыку, будто одни глухие собрались, вот и приходится орать.
– МОИ ШИКАРНЫЕ НОГИ!
Проорала в трубку и только потом поняла, что в зале не дикий шум, а тишина гробовая.
Какой идиот выключил музыку?
И почему на меня все так уставились?
А-а-а-а-а-а. Попадос. От слова задница.
– Все убедились? – говорю чуть громче обычного. – А теперь продолжайте. Болтайте, пейте свой сок… ДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ!
– Классные ножки, – кричит кто-то из толпы.
– Ага, – с выражением, будто каждый день мне это говорят, двигаю в сторону Смирновой. – Увидел - значит не зря жил.
Господи, как модели по подиуму ходят, когда на них так все пристально смотрят? Это же ужас какой-то.
Главное, от бедра и не упасть солдатиком. Как мантру повторяла, пока к Насте шла.
– Маруся! – хватает за руку подруга. – А ты не могла появиться менее помпезно? На нас все смотрят.
– И тебе привет. Ладно, можешь не благодарить, что я вообще пришла. Ты видела люстру?
– Какая на фиг люстра? Сажина!
Эх, отвлечь не получилось.
– Чего ты переживаешь? На меня же смотрят, не на тебя. Забей. Разрешаю сказать, что я твоя неуравновешенная подруга. Хочешь, укушу для правдоподобности?
– В том то и дело, что на тебя, – шепотом отвечает она, и я понимаю, о чем она говорит. – Красивое платье.
– Насть, я…
– Я бы сказал, очень красивое платье. – Из-за спины подруги появляется Барашкин и оценивающим взглядом проходится по мне. – Привет, Маруся, отлично выглядишь. Эффектное появление.
От шока хочется спросить, не бился ли он головой, но Настя перебивает:
– Это я ей платье выбирала. Рада, что тебе понравилось.
– Пять баллов.
Фу-у-у-у. Меня будто прокисшим супом облили. Одно дело, когда странный только Обашкин, совсем другое, когда к нему Смирнова присоединяется. Не иначе две бракованные палочки твикс нашли друг друга.
Гадство.
– Я просто промолчу. – Но на всякий случай отступаю назад. Мало ли, вдруг их состояние заразное. – Даже не буду делать вид, что понимаю вас. Но, вообще-то…
– Ой, да. Мы же разговаривали, – перебивает подруга, снова хватая меня за локоть. – Слава, не скучай. Мы пошли сплетничать.
– Чего? – Вот сейчас Настя меня действительно пугает.
– Только далеко
– Чтобы нас пожалели и отпустили? – считаю до пяти, чтобы до Обашкина дошло, и договариваю: - Шутка. Славян, ты же понял, что я пошутила?
– Маруся, шутница.
– Я понял.
Лучше бы до тебя дошло, что вот так смотреть на меня опасно для жизни. Тетя-танк Обашкина не обрадуется, если ее горячо любимый сыночек пострадает. А угроза так и витает над его башкой. Сейчас как…
Настя отводит меня в сторону, залпом вливая в себя весь сок из стакана. Лезет в сумочку, а я тем временем смотрю на обстановку вокруг. Народа становится все больше и больше, еще чуть-чуть, и кислород закончится. Все красивые. Разодетые, будто не к Обашкину пришли, а на вручение Оскара. Хотя если присмотреться внимательно, то на Славика мало кто обращает внимание. Он со всеми здоровается, ему в ответ лишь кивают и отворачиваются.
Пока я так стояла на одном месте, его раз десять продинамили.
– А это точно все его друзья? – спрашиваю у девушки. Со стороны кажется, что они Обашкина видят второй раз в жизни. В первый он при них в штаны наделал.
– Кто? А. Конечно. Не удивляйся количеству. Слава очень общительный.
Ага. Я заметила.
Настя разочарованно выдыхает и еще раз начинает копаться в сумке. Не иначе клад ищет. Так упорно. Старательно. А я до сих пор не понимаю, чего она добивается.
– У меня лоб блестит? Чувствую, что блестит. Слушай, я сейчас отойду, а ты стой здесь. Никуда не уходи. Марусь, мне с тобой поговорить нужно. Стой.
Она бы меня еще на поводок посадила.
Что с людьми происходит?
Обашкин на меня пялится, Смирнова шарахается. Не удивлюсь, если сейчас сюда баба Валя на коне заедет.
– Почему такая красивая девушка одна? – говорит молодой парень, нависая надо мной. – Хочешь, составлю тебе компанию?
Терпеть не могу, когда кто-то нагло влезает в мое личное пространство. Особенно с таким видом. Будто я прямо сейчас обязана скинуть с себя одежду. Обычно я сразу посылаю таких вот самоуверенных гиен, но сегодня на мне чертово платье и я обещала Смирновой не портить ее вечер.
– Вов, гуляй. Девушка со мной. – Слышу знакомый голос и, о боже, личное пространство снова только мое. Довлатов стоит за спиной, и я не знаю, что он там взглядом показывает парню, но последний не прощаясь двигает в сторону другой девчонки.
– Ну вот. Взял и отвадил моего кавалера.
– Не волнуйся. После такого появления все кавалеры твои.
Вызывайте скорую! Фил так дышит, будто у него тахикардия.
Глава 33
С другой стороны, зачем врачей беспокоить? Это ж им собираться нужно, ехать, потом еще с Филимоном возиться. Не-е-е, кто-то же должен думать о наших медиках. Этим человеком буду я. Добью Довлатова, и дело с концом.