Соперницы

Едва только двуколка остановилась напротив ворот, как гибкая девичья фигурка, спрыгнув с подножки, пронеслась по тропинке через дворик, и, распахнув двери на кухню, швырнула на стол расшитую бисером сумочку и книжку.

— Ну, мисс Барбара! — воскликнула Мэри Пил, стоящая у другого конца стола. — Не успели войти, а уже начинаете! Приберегите свое недовольство для того, кто его вызвал.

Девчонка снова схватила книжку и кинула ее в Мэри Пил, но промахнулась, дверь в холл отворилась, и вошла мисс Анна Бригмор. Книга, просвистев мимо лица Мэри, ударила

— О, Барбара! Дорогая, нельзя же так, — произнесла она.

«Да уж нельзя, — подумала Мэри Пил. — Будь моя воля, я бы вправила девчонке мозги хорошей поркой».

Ее мнение наверняка разделял и Джим Уэйт. Закрыв дверь за мисс Бригмор, которая увела Барбару из кухни, он сказал:

— Уши бы ей надрать.

— Не говори так, Джим, — возразила Мэри Пил, — я знаю, что она этого заслуживает, но ведь уши как раз и есть ее беда. Именно плохой слух портит характер мисс Барбары. Садись, попей чайку. Как погостили?

Долговязый Джим Уэйт опустился на табурет и протянул руки к огню.

— Да как обычно. Может, мне не следует это говорить, но на ферме все вздыхают с облегчением, когда эта маленькая обезьяна садится в двуколку, отправляясь домой. Да, да, она просто жить не дает молодому хозяину. Ни на минуту не упускает его из виду, он даже не может отлучиться по своим делам. И я это говорю не для красного словца, как раз сегодня он вышел в туалет, а она стояла посреди двора и глазела на дверь, когда же он появится. Просто стыд. Как ты думаешь, сможет мисс Бригмор что-нибудь с этим поделать? Уж если не она, то и никто другой не сумеет. А с другой стороны, мой отец как раз недавно говорил, что и ее вина в том, что мисс Барбара стала такой. В смысле — не плохо слышащей, а слишком много себе позволяющей.

— На вот, попей. — Мэри подала ему кружку с чаем и спросила: — Не хочешь кусочек горячего каравая, только-только из печи?

— Ага, давай, ему найдется местечко.

— Да уж у тебя свободного места сколько угодно. — Мэри слегка толкнула Джима. — И когда ты уже перестанешь расти. Как отец с матерью?

— Да ничего.

— А Лили?

— Ну, Лили. Ты не поверишь, но ей, кажется, удалось наконец завлечь Билла Твигга.

Мэри резко опустилась на стул, и, упираясь сжатыми руками в колени, наклонилась к Джиму.

— Да что ты говоришь! И как?

— Ну, у Гарри Брауна померла жена. А у него ферма, не так, чтобы большая, но голодать не даст. Так вот, за последние три месяца он уже трижды к нам наведывался и все время болтал и смеялся с Лили. Это заставило Билла задуматься, — Джим вздернул подбородок, — и правильно, семь лет уже ей голову морочит. Это все из-за мамаши своей, та, пока не померла три года назад, все твердила ему, что нехорошо жениться на женщине, старшей по возрасту. Всего-то на два года, подумаешь! И чего только люди не болтают… Вкусный каравай, Мэри. — Откусив огромный кусок хлеба с маслом, он закончил свою мысль: — Сплошное невежество вокруг, знаешь ли…

В гостиной мисс Бригмор говорила почти то же самое:

— Это невежество, моя милая. Так ведут себя невежественные люди. — Она произносила слова не так громко, как Мэри Пил, но более старательно, а ее голос был на тон выше обычного.

— Она противная, и я ее ненавижу.

— Барбара, нельзя так говорить. Сара маленькая девочка, ей всего десять лет.

Мисс Бригмор не задумалась о том, что стоящей напротив нее девочке самой всего лишь двенадцать, поскольку считала, что Барбара развита не по годам. Знания, вот что сделало ее такой, знания, которые мисс Бригмор дала своей воспитаннице. Пускай у ребенка серьезный недостаток — Барбара почти совсем глухая, зато есть и огромное преимущество — она знает больше многих двадцатилетних.

Она взглянула на девочку — слишком худенькая и высокая для своего возраста… и слишком красивая. Прямые черные волосы блестят, как драгоценный мех, овальное лицо, кремовая, без малейшего изъяна кожа. Карие глаза, но их взгляд сейчас, как бывало и раньше, пробудил в душе мисс Бригмор неясную тревогу. Слишком напоминал он взгляд Дональда Радлета, ныне покойного мужа Констанции, приходящейся Барбаре тетей. На самом деле родство между Дональдом и девочкой было гораздо более близким, но она этого не знала. Часто по ночам мисс Бригмор лежала без сна, снова и снова пытаясь найти способ, чтобы раскрыть Барбаре тайну ее происхождения. Было ясно, что, если бы не глухота ребенка, никакой тайны давно бы уже не существовало, ее выболтал бы кто угодно, ну хотя бы кто-то из семейства Уэйтов, которые живут в Вулфбере. Барбару невзлюбили не только Гарри и Дэйзи Уэйт, но и их дети, Джим и Лили, а все потому, что она сама терпеть не может Сару, племянницу Гарри.

Гарри Уэйт привез двухлетнюю Сару на ферму, когда ее родители умерли от лихорадки. Хорошенькая, подвижная девочка завоевала любовь не только в семье Уэйтов, но и у хозяйки фермы Констанции Радлет, и ее свекрови, Джейн Радлет.

Все это не вызвало бы никаких возражений со стороны Барбары, если бы ее двоюродный брат Майкл не уделял малышке столько внимания с самых первых дней ее появления на ферме. С Сарой он не только играл, но и защищал ее. До этого пообщаться с кем-то из ровесников он мог, только когда на ферму приезжала Барбара. Летом они виделись часто, зимой же — в лучшем случае пару раз за все три месяца.

Первая размолвка между детьми произошла под Рождество. Стояла необыкновенно теплая погода. Мисс Бригмор привезла на ферму Мэри и Барбару, и, хотя они собирались вернуться через неделю, визит затянулся на три недели. Майклу тогда было восемь, он по-прежнему играл с Барбарой, подчиняясь ее желанию всегда верховодить, но не отказывался и от общения с Сарой.

Это случилось в Рождественский вечер, когда Констанция пригласила семейство Уэйтов на ужин, и, как выразилась Джейн Радлет, на небольшое веселье. Маленькая Сара развлекала всех, исполняя танец в деревянных башмаках (этому научил ее кузен Джим), и заслужила громкие аплодисменты присутствующих, как неожиданно оказалась на полу. (Барбара незаметно подставила ей подножку.) Удар о каменные плиты, хотя и покрытые половиком, был довольно сильным, и девочка громко заплакала. Одна только Констанция не постеснялась выразить свое отношение к происшедшему и шлепнула Барбару по рукам.

— Ах ты вредная девчонка! — воскликнула она.

Мисс Бригмор высказала свое недовольство Констанции: «Неужели не понятно, в чем дело? Разве это неестественно, что Барбара ревнует, видя, как Майкл носится с ребенком Уэйтов? Ведь она своим умишком решила, что Майкл может принадлежать только ей, как брат. Обычная детская реакция, и Барбара непременно это перерастет».

Мисс Бригмор долго еще не могла забыть взгляд Констанции до того, как та покинула комнату.

Надежды мисс Бригмор на то, что Барбара с годами изменит свое отношение к Майклу пока не оправдались, более того, собственнические чувства девочки усилились, и теперь мисс Бригмор оставалось только с нетерпением ожидать зимы, когда погода сможет помешать их визитам. Летом Барбара каждую неделю требовала, чтобы ее отвезли на ферму. А с недавнего времени постоянно заводит разговор о собственной лошади, утверждая, что тогда ей не придется никого беспокоить.