Соперник Цезаря
Шрифт:
— Извини, что немного задержался. — Цезарь взял гостя за локоть. Помпей от неожиданности даже вздрогнул — он не слышал, как Цезарь подошел. — Юлия, душа моя, оставь тканье служанкам, лучше прочти нам те заметки о летнем путешествии, что ты мне читала вчера. Там была одна милая фраза. Я запомнил. Вот она: «Слова в садах звучат, как стрекот кузнечика».
Юлия, ничуть не ломаясь, оставила атрий.
— Я заказал ее бюст одному латинскому художнику. Не греку, а именно римлянину, что известен своими посмертными масками.
— Можно взглянуть? — спросил Помпей. Ни о чем и ни о ком больше он сейчас говорить не мог — только о Юлии.
— Конечно.
Консул провел гостя в таблин. Римский художник был, разумеется, не Фидий, но бюст поражал сходством. Помпей смотрел и не мог отвести глаз.
— Нельзя ли заказать этому художнику копию? — спросил он вдруг.
Пришла Юлия, вместо свитка для чтения она принесла кратер [85] греческой работы. Служанка поставила на столик две чаши.
85
Кратер — большая чаша для смешения вина с водой.
— Это фалерн, — сказала Юлия.
— Тебе нравится твой жених? — вдруг спросил Помпей.
Она бросила на него взгляд и опустила глаза.
— Юлия — послушная дочь, — заметил консул. Но при этом смотрел не на дочь-невесту, а на гостя.
Помпей вышел в атрий и стал мерить его широким шагом старого солдата.
— Твои ветераны до сих пор не получили землю, которую ты им обещал, — проговорил Цезарь, следя за Помпеем.
Тот остановился.
— Сенаторы уперлись, как ослы! — Почти детская обида отразилась на лице триумфатора. — На те сокровища, что я привез с Востока, можно купить сколько угодно земли! Хоть всю Италию! Но отцы-сенаторы хотят просто-напросто золото присвоить!
— Я бы мог провести закон о земле для ветеранов через комиции. — Цезарь погладил Юлию по голове. — Если твои ветераны явятся голосовать в народное собрание.
— Они придут. — Помпей скорым шагом вернулся в таблин.
Юлия серебряным киафом [86] наполнила чашу и протянула полководцу. При этом — намеренно или нет — рука Помпея коснулась ее пальцев. Девушка так вздрогнула, что расплескала вино.
— Замечательно, — задумчиво произнес Цезарь, — просто замечательно. — Он продолжал держать чашу в руке, но до сих пор даже не пригубил. — А ведь она в тебя влюбилась, Гней! — произнес он еще более задумчиво.
86
Киаф — черпачок, которым наливали вино в кубки.
Помпей, в тот миг осушавший чашу, поперхнулся и закашлялся. Юлия вскочила и гневно свела брови, но в ее гневе явно было одно притворство.
— Если сказать честно, то Сервилий Цепион мне не особенно нравится. Не самый лучший жених для моей красавицы, — продолжал все так же задумчиво консул, как будто не заметил ни «гнева» Юлии, ни смущения Помпея. — Особенно если уеду на пять лет наместником в Галлию.
— Галлия отдана Метеллу Целеру, — растерянно пробормотал Великий.
— Но ведь он еще не уехал. Так ведь? — Консул доброжелательно улыбнулся. Невыносимо доброжелательно. — Я слышал, Метелл болеет.
— Да, я тоже, тоже попробую… Я поговорю с ним. Метелл прислушается к моему мнению. Ему лучше остаться.
— Твои ветераны проголосуют за мое назначение.
— За любые твои законы я выступлю не только со щитом, но и с мечом.
— О!.. — Цезарь посмотрел на Юлию, которая по-прежнему стояла, разглядывая свой собственный бюст и кусая губы. Потом медленно перевел взгляд на Помпея. — Кстати, из Испании я привез тебе подарок, Гней. Один миг!
Цезарь встал и быстро вышел. При этом демонстративно задернул занавеску таблина.
— Один миг, — раздалось из-за занавески, и послышались удаляющиеся шаги.
Глаза Юлии были полны слез. Помпей шагнул к ней, обнял, прижал к себе. Она не сопротивлялась, приникла покорно, будто искала защиты.
— Отец твой получит Галлию, Иллирию, легионы. Уж не знаю, что он еще хочет получить! Но ты будешь моей! Моей! — Он запрокинул ее голову и стал покрывать поцелуями ее лицо и шею.
— Гней, — повторяла она, как заклинание. — Гней…
Он разжал руки, и она спешно отступила, пригладила ладонями волосы. Но одна прядь выбилась из прически, и она этого не заметила.
А Цезарь уже отодвинул занавеску таблина.
— Вот мой подарок. — Консул протянул Помпею кинжал. — Мне сказали, что именно этим кинжалом был убит Серторий. [87]
Великий взял странный дар.
— Квинт Серторий… — Помпей вынул клинок, осмотрел, как будто рассчитывал обнаружить следы крови. Кинжал был начищен и сверкал. — Серторий был лучшим воином, с которым мне приходилось сражаться. И не только в Испании. Вся беда в том, что он сражался против Рима. И он получил то, что заслужил. Никому не желаю такой судьбы.
87
Серторий — сторонник Гая Мария, талантливый полководец, с которым не слишком успешно воевал Помпей. Серторий долгое время удерживал за собой Испанию и, в конце концов, был предательски убит. Плутарх посвятил ему одно из жизнеописаний.
III
Метелл Целер вставал рано и требовал, чтобы супруга поднималась вместе с ним. А Клодия любила понежиться в постели, и эти ранние вставания приводили ее в ярость. Но этим утром она поднялась раньше супруга и приняла участие в приготовлении завтрака, чего с нею никогда не бывало. Собственноручно Клодия подала супругу сыр, разбавленное вино и хлеб, смоченный в вине. Метелл даже не заметил любезности, лишь глотнул вино и проворчал:
— Опять меда переложили! Сколько раз говорить, что от меда у меня тошнота.
Однако ж, морщась, он осушил чашу.
— Ты уже собрала вещи? — спросил он, вставая из-за стола. — Мы через три дня выезжаем в Галлию.
— И не собираюсь!
— Значит, поедешь без вещей! — рявкнул Метелл и отправился в атрий, где его ждали клиенты.
За полчаса он принял почти всех, оставались лишь два человека. Но вдруг взревел от боли, согнулся и, чтобы не упасть, вцепился в стоящего рядом клиента. Тот тоже закричал.
Рабы и клиенты, что стояли поодаль, ничего не поняли. В первый миг показалось, что посетитель всадил нож в бок патрону. Все кинулись к Метеллу. Но крови на тоге не обнаружили. И ножа тоже. Патрон по-прежнему стоял, согнувшись, вцепившись пальцами в плечи клиента, и уже не кричал, но лишь стонал сквозь зубы. Наконец он поднял белое, все в крупных каплях пота лицо и выдохнул: