Соперник Цезаря
Шрифт:
— Забияка! — воскликнула Полла и осеклась. Глянула на Клодия. Потом что-то спросила на местном наречии.
Хозяин разлепил веки — на одно мгновение. Губы шевельнулись. С трудом галлу удалось выдавить пять или шесть слов. Клодий вздрогнул, расслышав имя Цезаря.
Полла обернулась и глянула на римлянина. Глаза ее потемнели, а подбородок запрыгал.
— Несколько человек из их поселка напали на фуражиров Цезаря и убили. На другой день пришли солдаты и всем мужчинам отрубили руки.
Могла бы и не объяснять. Клодий уже догадался, что произошло.
— Забияка, он ведь не простой —
— Консилий? — переспросил Клодий.
— Ну, да! Проконсул зазвал вождей от всех наших племен и от городов лучших людей к себе. Он там им всякое обещал, они ему клятву давали. Так вот, от здешних жителей выбрали Забияку.
Клодию показалось, что кто-то ударил его под ребра — не сильно, но так, что дыхание прервалось на миг. Консилий — съезд представителей племен и городов…
«Провинций, областей и городов», — мгновенно переиначилось в голове.
Римлянин подошел к кровати. Осмотрел руку, тронул кожу повыше повязки. Ран в своей жизни он, как и всякий римлянин, перевидал немало.
— У этого парня священный огонь. [142] Еще вчера можно было ампутировать руку, и он бы остался жить. Вот здесь отрезать… — Клодий провел ладонью возле плеча. — Но теперь он умрет.
— Лекаря в деревне нет, — прошептала Полла.
— Я бы мог.
142
Священный огонь — гангрена.
— Ты? — удивилась девушка.
— Римляне могут все, — сказал Клодий с мрачной усмешкой. — Но сегодня уже поздно.
В хижину заглянул Зосим, огляделся.
— И где твоя ветчина? — спросил насмешливо у Поллы.
— Не мы одни ветчину любим, — отозвался Клодий. — Тут до нас любители побывали.
— Надо торопиться, а то не успеем до темноты добраться до Самаробривы, — предрек Зосим. — Я велю Полибию сделать факелы. На всякий случай.
Он шагнул к двери, но выйти не успел — в хижину ввалился здоровяк-галл. У этого с руками было все в порядке. Более того, в правой — огромная дубина. В следующий миг удар этой дубины пришелся Зосиму по ребрам, и вольноотпущенника отшвырнуло к стене. Галл развернулся, и дубина смела со стола глиняные плошки. Но и только — Клодий вовремя пригнулся и прежде, чем галл замахнулся вновь, ударил мечом. Но не достал — острие лишь вспороло кожу на груди. Но тут же, не давая опомниться, Клодий ринулся вперед и всадил варвару в бок кинжал по самую рукоять. Удар был смертельный — клинок угодил в печень. Для верности римлянин ударил мечом в горло. Галл повалился на пол и захрипел.
Полла запоздало взвизгнула.
— Откуда он? — пробормотал Зосим, не в силах разогнуться от боли и держась за бок. — Тут все без рук…
— А он рукастый. Соседушка в гости пришел. — Клодий обтер клинок меча о тунику варвара.
Дверь вновь распахнулась, грохнула о стену снаружи, и в хижину влетел Полибий. Левая половина его лица распухла, кровь из носа залила подбородок, а веки на глазу плотно сомкнулись. Единственным видящим глазом Полибий оглядел хижинку, увидел Поллу и как зверь прыгнул на нее, опрокинул, взгромоздился коленями на живот, рванул одежонку.
— Дрянь! Ууу! — выл гладиатор, скалясь половиной рта — то ли насиловать хотел девчонку, то ли сразу душить.
— Оставь ее… — простонал Зосим, но гладиатор будто и не слышал.
Клодий шагнул к гладиатору, примерился и саданул кулаком по затылку. Полибий обмяк и скатился к ногам своего господина. Двумя руками Клодий схватил за шиворот Полибия и оттащил в сторону. Полла плаксиво кривила губы и пыталась соединить на груди разорванную тунику. На шее и груди у нее проступали, темнея, следы пальцев.
— Вставай, — приказал ей Клодий, — помоги Зосиму сделать факелы. Попытаешься удрать — убью.
Она закусила прыгающую нижнюю губу, молча кивнула, вскочила и на всякий случай спряталась за спину Зосима. Клодий поискал мальчонку, что прежде был в хижине. Приметил под одеялом рядом с умирающим холмик — вот где укрылся зверек, как только началась драка.
Клодий выдернул свой кинжал из раны убитого и тоже вытер о тунику галла. Шагнул к двери, обернулся. Мальчонка выглянул из-под одеяла. Кому он теперь достанется? Верно, какой-нибудь работорговец заберет его в свой обоз да продаст на рынке. Если, конечно, соседи не приютят. Но кому в трудную годину нужен лишний рот?
Клодий бросил несколько медных ассов на стол.
— Не бойся, — сказал зачем-то, хотя мальчишка его наверняка не понял, а умирающий вряд ли мог услышать.
— Пошли! — приказал Зосиму. — Ветчину будем лопать в другом месте. — Он наклонился и встряхнул лежавшего неподвижно Полибия. — Вставай, гладиатор! Отдыхать будешь в лагере Цезаря. Слышишь?
Тот промычал в ответ что-то несвязное, судорожно вздохнул и разлепил глаза. Вернее, один глаз, второй не пожелал открыться.
— Ну, и тяжелая у тебя рука, — пробормотал гладиатор, растирая затылок. — Сначала галл приложил, потом ты. Скоро на мне живого места не останется.
— В карауле надо уметь стоять, — заметил Клодий. — Зосиму скажи спасибо за то, что тебя одного оставил.
— Так это ж я ему предложил зайти… Говорят, у галлов полно золота…
— Значит, ты получил свою долю.
III
Лошади им попались выносливые, а продвижению маленькой кавалькады никто не препятствовал.
На снегу виднелись следы, оставленные мулами и людьми. Кое-где можно было различить отпечаток подошвы, подбитой гвоздями. Калиги галлы не носят, значит, следы римские. Вот рядом виднеются отпечатки подков. Ясно, что недавно здесь прошли солдаты Цезаря, проехали тяжело груженные повозки.
Но до темноты добраться в лагерь Цезаря Клодию и его спутникам не удалось. Заночевали в лесу — отыскали припорошенный снегом шалаш свинопасов, здесь и устроились, тесно прижавшись друг к другу на еловых ветвях. Полибий в наказание караулил до третьей стражи, потом его сменил Зосим. Клодий встал на дежурство в четвертую стражу — перед рассветом. Полла тут же вылезла из шалаша.
— Холод колотит. Сон гонит. — Она присела к костру, протянула ладошки к весело прыгающим огонькам. — Тишь какая. Мертвь.