Соперник

Дуглас Пенелопа

– Я вам верю.

– Было настолько плохо? – Изучая меня, мистер Карутерс прищурился. – В разлуке с ним? Я имею в виду, спустя два года, разве ты не видишь, что все вышло к лучшему? Неужели было так больно?

Больно. Я сжала челюсти. В глазах запекло. Любил ли он кого-нибудь достаточно сильно, чтобы почувствовать боль?

Мой голос прозвучал едва слышно.

– Я думала, что было. Поначалу. Было больно, когда меня увезли, не дав с ним попрощаться. Было больно, когда я не могла увидеться

с ним или поговорить. Было больно, когда мать не звонила мне, не приглашала домой на праздники. Когда я тайком вернулась спустя несколько месяцев и обнаружила Мэдока с другой, тоже было больно. – Расправив плечи, посмотрела ему прямо в глаза. – Но больнее всего было, когда мать силой притащила меня в ту клинику, в ту палату, где я лежала в полном одиночестве, пока какая-то машина уничтожала во мне его ребенка.

Глаза Джейсона расширились, и у меня не осталось сомнений, что он не знал.

Я кивнула, закончив хрипло:

– Да, эта часть была самой паршивой.

Я развернулась и вышла из кабинета, стараясь не думать о горестном выражении на лице Джейсона Карутерса перед тем, как он накрыл его руками.

14

Мэдок

– Мэдок!

Я распахнул глаза, моргнул, разгоняя сон, и подскочил на кровати, когда увидел, что на меня смотрела Эдди.

– Эдди. Какого черта? – Я поправил простыни, убеждаясь, что прикрыт.

Чертовски неловко.

Можно подумать, она без того не знала, что происходит. Я лежал голый в постели Фэллон, ради всего святого, но все же. Эдди не видела меня обнаженным с, ну… с прошлого Нового года, когда я напился и прыгнул в ледяной бассейн, поспорив с Тэйт.

– Где Фэллон? – спросил, оглядевшись вокруг.

– Милый, не знаю, в чем дело, но Фэллон уехала, а твой отец ждет внизу. Он хочет поговорить с тобой. – Она кивнула, наградив меня безумным взглядом, означавшим, что мне надо поторапливаться.

Дерьмо. Я откинул простынь, услышав, как Эдди цыкнула мне вслед. Уверен, ей не понравилось, что я вышел из комнаты нагишом.

– Куда уехала Фэллон? – крикнул, направившись в свою спальню в противоположном конце коридора.

– Понятия не имею. Ее уже не было, когда я проснулась.

Нет. Нет. Нет. Я с силой зажмурился, покачав головой, потом натянул боксеры, джинсы и футболку. Подхватив носки и ключи, отправился к отцу, не намереваясь долго с ним общаться.

Я найду ее и притащу обратно за волосы, если придется. Какого хрена?

Спустившись вниз, подобрал свои кроссовки, которые бросил вчера у лестницы, после чего зашел в кабинет отца.

– Где Фэллон? – спросил требовательно, плюхнувшись на стул, чтобы надеть носки и обуться.

Мой отец сидел на краю стола с бокалом в руке. Я сначала глазам своим не поверил. Теперь мне стало немного тревожно. Он всегда вел себя сдержанно, ответственно. Раз уж отец пил до завтрака, значит… Даже не знаю. Никогда не видел его с выпивкой утром. Это странно, ведь он жил рутиной.

– Она уехала, – ответил папа.

– Куда?

– Не знаю. Фэллон уехала добровольно, Мэдок. И ты никуда не уйдешь. Нам нужно поговорить.

Я горько засмеялся, закончив завязывать шнурки.

– Говори, что собирался сказать, и побыстрее.

– Ты не можешь поддерживать отношения с Фэллон. Это невозможно.

Его прямота привела меня в замешательство. Полагаю, он знал, что мы взялись за старое. Хотел ли я отношений с ней?

Я поднялся, приготовившись уйти.

– Ты дважды неудачно женился. Не тебе давать советы в этой области.

Отец протянул руку за спину, взял лежавшую там папку и швырнул мне в грудь.

– Взгляни.

Я вздохнул, однако все равно ее открыл.

Господи.

Пульс эхом отдавался в ушах, пока я пролистывал фотографии, на которых был запечатлен мой отец с мамой Джареда, Кэтрин. Они вместе входят в его квартиру, обнимаются, целуются у окна, он помогает ей выйти из машины…

– У тебя интрижка с мамой Джареда?

Он кивнул, обошел вокруг стола и сел в свое кресло.

– Мы с ней сходились и расходились на протяжении восемнадцати лет. Поэтому, Мэдок, не говори, будто я не способен понять, каково это: желать то, что не можешь получить. У нас с Кэтрин непростая история. Нам всегда мешало неудачное стечение обстоятельств. Но мы любим друг друга, и я собираюсь жениться на ней, как только смогу.

– Ты серьезно? – Я одновременно рассмеялся и шокировано вздохнул. – Какого хрена?

Поверить не мог в то, что слышал. Эй, у меня роман с матерью твоего лучшего друга. Эй, мы женимся. И он говорил об этом так, будто погоду обсуждал. Мой долбанный папаша во всей своей красе – делает то, что хочет, а остальные либо мирятся с этим, либо нет. Он прям как…

– Подожди. – У меня внутри все в узел завязалось. – Восемнадцать лет? Ты ведь не отец Джареда, да?

Он посмотрел на меня, как на ненормального.

– Нет, конечно. Она только родила Джареда, когда мы познакомились. – Проведя ладонями по лицу, папа сменил тему: – Я получил этот пакет от Фэллон. Это и материалы по одному из моих дел. Фактически, она меня шантажирует, Мэдок.

Я сжал папку в кулаке.

– Ты лжешь.

– Нет, – утешил он ровным тоном. – Все гораздо сложнее, чем тебе может показаться, но я хочу, чтобы ты знал – несмотря на то, что Фэллон вернулась сюда со скрытыми мотивами, я не думаю, что она хотела навредить тебе. Она могла обнародовать эту информацию. Тогда бы наша семья пострадала.

Я смотрел на фотографии; мое дыхание все учащалось, становилось более поверхностным, лицо вспыхнуло от злости.

– Фэллон очень рассержена, – продолжил отец тихо, словно размышляя вслух. – Но она не обратилась в прессу, Мэдок. Она не хотела причинить тебе боль.

– Прекрати меня защищать, – огрызнулся я, сев обратно на стул.

Если Фэллон вернулась, чтобы шантажировать папу, значит, все остальное тоже было ложью.

– Что у нее есть на тебя? – спросил у него. – Помимо этого? – Я приподнял папку.