Сопроводитель душ. Книга вторая. Дарованное проклятье
Шрифт:
— Че? Поглумиться хочешь за то, что твоих сородичей жрал? — пробурчал я.
Ответа, конечно же, не последовало. Зверь продолжал хрумкать подножным деликатесом и смотреть на меня.
— А я извиняться не буду, может, и тебя сожру.
На этих словах глаза рогатого округлились, а тело сделало несколько шагов назад.
Неужели понял? — сузил глаза. — Господи, да какого хрена я вообще делаю? С животными разговариваю, совсем уже из ума выжил. Нужно срочно возвращаться домой! Там варвары, друзья, охотники, Вар и… — я остановился. Воспоминания о матушке пронеслись
Прижав ноги к себе, на манер душевно больных, я обнял их руками и устремил взгляд на дальний берег. Внезапно нахлынула грусть, словно все эмоции, не выходящие наружу в пылу сражения, разом набросились на мою и без того разгоряченную голову. Внутри что-то надломилось. Казалось, это «что-то» давно держало меня в узде, привычка еще прошлого мира: боязнь перед властью, законом и запретами. Я не в высокотехнологичном мире, где все решают деньги, я в магическом средневековье, где сила — это главная точка опоры, где законов практически нет, здесь можно делать все, что душа пожелает. Смерть родных не должна быть напрасной…
Берег, усыпанный деревьями, ласкал глаз осенним пейзажем, словно списанным с картин Шишкина или Саврасова. Небо было чистым, из-за чего на нем виднелись стаи птиц, улетающие в теплые края этого мира.
— Красиво, — протянул я.
Плеча что-то коснулось. Добряк будто почувствовал мое настроение и решил подбодрить, начав вылизывать и без того загаженное слюнями лицо.
— Ну все, все, — захохотав, я отстранил от себя проворный язык рогатого. — Веселее стало, спасибо.
Животинка фыркнула и продолжила жевать траву.
Так что мы имеем? — спросил у себя.
Я раскрыл свою чудом уцелевшую кожаную авоську и выложил все ее содержимое на землю. — Затупившийся кинжал, два зелья на здоровье, одно для маны, свиток с заклинанием от тети Далилы, мешочек с двумя золотыми и тридцатью серебряными монетами, переломанные пополам стрелы и… носки?
Сначала я рассматривал вязанный элемент одежды с недоумением, но затем вспомнил, что часто брал с собой дополнительную пару носков, так как ночами сидеть в землянке было прохладно.
— Негусто, — помрачнел я. — А ты что скажешь, Яков? — спросил я у добряка. Животное не стремилось покидать меня, поэтому мой заскучавший рассудок решил придумать ему имя. Не с самим собой же разговаривать, вдруг еще явится средневековая психушка и заберет меня восстанавливать разум на пылающем костре инквизиции. Конечно, я заранее поглядел, к какому полу он принадлежит. Мужичок растет.
Добряк неоднозначно кивнул, а затем с безразличным похрумкиванием улегся на брюхо.
— Ясно, — ответил я и продолжил инвентаризацию.
Свиток, к счастью, оказался целым. Я уж подумал, что в воде бумага вымокнет и заклинание будет непригодным к произношению, но, вопреки всем уловкам богов, свиток остался цел и невредим. А вот ножик было жалко. Этот старичок столько крови пустил, столько животов вспорол, а теперь им разве что в зубах ковыряться, хотя навряд ли поможет. Мешочек с монетами приятно грел душу, вот только пока не доберусь до ближайшего поселения, пользы
Ладно, ходить сейчас точно не смогу, да даже стоять наверняка не получится, поэтому… — я посмотрел на лежащего на земле Якова. В голове вспыхнула идея.
Разведя костер, не без помощи огненного навыка Гретты, я снял одежду и повесил ее на ветку над мерным пламенем. Одежду, кстати, запитал маной, точнее, руны на ней. Те самые, которые могут сдержать один несильный удар. Тело до сих пор знобило, а стоять голышом, осенью, да еще и в таком состоянии — чревато последствиями. И ладно сильнее простужусь, а вдруг с моим междуножным сокровищем чего произойдет? Нееет, я такого не переживу.
Защеголяв босыми ногами, попутно блистая голым задом, я приблизился к Якову. Добряк сразу просек фишку костра, поэтому лежал рядом, брюхом к огню.
— Поможешь другу? А я тебя морковкой накормлю. — спросил я, но животинка продолжала наслаждаться созданным моими руками теплом, периодически издавая довольные фырки.
Посчитав такие действия за положительный ответ, я уместился между костром и тушей рогатого, закинув голову на его брюхо. Яков даже мордой не повел. Что за рогач такой? Не боится, не уходит, может, он сломанный?
Так я и пролежал на брюхе рогатой животины целый день, восстанавливаясь от раны. Навык активировал постоянно, примерно каждые четыре часа. Рассказывал моему новому другу о своей жизни, о правилах гигиены полости рта и еще куче всяких полезных животному вещах. К вечеру накатила усталость, и я задремал.
Наутро заметил, что Яков меня не покинул. Лежал рядышком с потухшим костром и сонливо выпускал сопливый шарик из носа. Вот же смелая скотина. Нога еще не зажила, но рана уже заметно покрылась кровавой коркой. В мой бы мир да такую медицину. Я сменил ткань и решился выпрямиться. Встал, больновато, конечно, бегать не получится, но худо-бедно передвигаться смогу.
— ДА! — крикнул я. — Пошла нахер, судьба! Я просто так не помру.
Внезапно накатили голод и жажда, а мечтающее о мясе тело повернулось к Якову, разлепившему глаза и наблюдающему за моим порывом радости. Мясо добряков очень вкусное, а молодых особей и того вкуснее. Я оскалился и недвусмысленно посмотрел на охотничий нож, лежащий около тлеющих бревен.
Копытное оказалось куда смышленее, чем я думал. Добряк вскочил на все четыре и фыркнул в мою сторону.
— Ой, да не собирался я тебя жрать. Ты же костлявый. Вон, кожа да кости одни. — улыбчиво отозвался я, но выступающая от голода слюна на моем рту не внушала доверия копытному.
Добряк отошел подальше и принялся щипать траву, стараясь не упускать меня из вида.
Ц, зараза!
Махнув на Якова рукой, я подошел к реке. Голод можно притупить водой, а вот жажду просто так не угомонишь. Выпив больше нужного, я стал думать, где бы раздобыть мясца. Якова трогать я не собираюсь, он мне все-таки жизнь спас, в каком-то роде. Не дал замерзнуть. Подняв нож, я осмотрел округу. Ничего нужного рядом со мной не было, кроме дерева, высокой травы и жующего добряка.