Соринки. Сборник юмористических новелл
Шрифт:
– С Хитреевым садиться рядом не буду, – размышлял Лаканин. – Все время хватает бутылку и всем наливает до краев. У него рука тяжелая… Всем льет по полной, а себе четвертинку. Потом, когда все нажрутся, сидит трезвый, всех фотографирует на телефон и ехидно смеется.
– Маргушов, тоже не самый лучший вариант, – перебирал в уме Игорь Викторович.
Инженер по безопасности труда Степан Маргушов имел одну не очень хорошую особенность организма – как только алкоголь у него всасывался в кровь, он начинал громко орать и смеяться так, что его слюна летела не только на закуски, но и на закусывающих. Учитывая то, что
– Обязательно нужно сесть подальше от Гошкевича, – вспомнил Игорь Викторович.
Гошкевич был инспектором по кадрам и профессиональным лгуном. Он имел в запасе истории на все случаи жизни. При этом без зазрения совести придумывал их прямо на ходу. Любая тема разговора была для него поводом вмешаться и рассказать свой случай из жизни, в котором обязательно принимал участие его или брат, или сват, или кум.
Однажды ребята с их цеха попытались подсчитать, сколько у него братьев, сватов и кумовьев и вышло так, что Гошкевич оказался внуком какого-то шейха с очень большим гаремом.
Принявшего на грудь Гошкевича, заткнуть было практически уже невозможно. Его истории становились более красочными и неправдоподобными. Убедительно выкатывая глаза, в перерывах между тостами, он перебивал всякого, кто сидел напротив или возле него и имел неосторожность начать что-то рассказывать. Когда он видел, что на него никто не обращает внимания, инспектор по кадрам поднимался со стула и отправлялся вдоль стола, чтобы найти свободные уши. В это время жена Гошкевича, которая была на две головы выше его, скучала и загадочно подмигивала холостым мужчинам.
– Казмерчик тоже не вариант, – прогнозировал Игорь Викторович. – Напьется, как свинья, и будет потом ходить, размахивая вилкой и крича, что он потомок польских шляхтичей и всех «москалей» к ногтю прижмет.
– И самое главное – надо сесть подальше от Гудковского, – отметил про себя важный аспект Лаканин. – А то напьюсь еще раньше времени.
Андрей Моисеевич Гудковский, заведующий складом готовой продукции, имел корни откуда-то из «Земли обетованной». Поэтому он очень трепетно относился к финансам. Если ему приходилось платить за угощение, то он считал своим долгом влить и впихнуть в себя продуктов не только на затраченную сумму, но и по возможности сверх нее.
На последнем корпоративе, за который, кстати, платить было не надо, потому что тогда держатель «черной» кассы профсоюза Иван Аркадьевич Аферин еще не раскодировался, Лаканин имел неосторожность зазеваться и в общей толкотне упустить возможность занять выгодное место возле стола руководства завода, с которого потом можно было доесть какой-нибудь деликатес. В итоге он попал на стул рядом с Андреем Моисеевичем…
За несколько минут очистив их стол от холодных закусок и салатов, Гудковский уже просил передать ему тарелки с нарезкой у соседей. В ожидании горячего, Андрей Моисеевич методично закидывал в свою «мясорубку» все, что оставалось на столе, за исключением хлеба, и нетерпеливо постреливал глазами по сторонам. Во время танцев, проведя ревизию по столам и убедившись, что ничего такого, что бы он не попробовал, не осталось, Гудковский подобрался к директорскому столу и под шумок увел остатки краба…
В итоге, в тот раз Игорь Викторович пришел домой не только пьяный, но и голодный.
– Хорошо, что у меня жены нет, а то пришлось бы и за нее еще платить, – разработав тактику и план действий при рассадке за столами, довольно радовался Лаканин и уже решал другой вопрос – какой одеть галстук…
Через два часа, после того как дали отмашку, Игорь Викторович, активно расталкивая коллег локтями, стремился попасть на места расположенные поближе к руководству, однако более молодые и активные лизоблюды не дремали и обставили его в два счета. В итоге, после короткой перебранки с представителями планового отдела, Лаканин, исполнив несколько акробатических этюдов в виде прыжков через стулья, пролез на противоположную сторону под составленными буквой «П» столами и оказался между молоденькой бухгалтершей Викой Окрысиной и начальником смены охраны завода флегматичным Виталием Ивановичем Побочко.
Решив, что он выбрал себе отличное место, Игорь Викторович уже было расслабился, однако уже через несколько минут, когда в зале появился припозднившийся Гудковский, снова напрягся. К этому времени свободными оставались только два места – одно с самого края на левом фланге при выходе к гардеробу, а второе напротив него.
Лаканин закрыл глаза и про себя прочитал несколько молитв, которые только смог вспомнить, но его никто не услышал и когда он разомкнул веки… Андрей Моисеевич уже сидел напротив него, жадно рассматривая стол.
Решив, что лучше раньше, чем никогда, Игорь Викторович схватил вилку и, не дождавшись официального начала мероприятия, принялся накладывать себе в тарелку разную нарезку и салаты.
Андрей Моисеевич оценил не только сообразительность Игоря Викторовича, но и стоимость, находившихся на столе, салатов. Поэтому он демонстративно облизал свою ложку и, несколько раз натужно кашлянув, перемешал ей салат из кальмаров с креветками, обозначив тем самым, что это кушанье теперь в пищу другим не пригодно.
Лаканин поспешил захватить несколько ложек других салатов, потому что прекрасно знал, что, в ближайшее время, и они исчезнут в «жерновах» Гудковского.
Вика Окрысина присутствовала на корпоративе первый раз и, не понимая в чем дело, нетерпеливо вертела головой по сторонам, в ожидании развлекательной программы. Виталий Иванович Побочко безразлично взирал на раздел провизии и с интересом разглядывал этикетки бутылок с крепким алкоголем.
Наконец руководство завода расселось по своим местам, и корпоратив начался…
Первые пять тостов прошли, как обычно в штатном режиме. Все начиналось чинно и интеллигентно. Слушали витиеватые тосты, скромно звенели рюмками и столовыми приборами, степенно разговаривали.
Потом подали горячее…
Вернее холодное…
Отвратительно приготовленное подгнившее мясо, не смотря на то, что было обильно сдобрено черным перцем и, почему-то, анисом, напоминало по вкусу рыхлые полусырые шампиньоны, которыми и было сверху накрыто.
Андрей Моисеевич по запаху определил, что это блюдо не достойно его внимания и, пока не поздно, принялся за оставшиеся салаты.