Сорок имен скорби
Шрифт:
— Подождите минуту, — сказал Кардинал.
Он выбрался из машины; дождь словно осколками резал лицо. Он показал водителю свой полицейский значок и залез на пассажирское сиденье. Водитель был индиец, звали его Клайд. Широкие скулы под остроконечной коричневой шапочкой придавали ему сходство с монгольским воином.
— Клайд, мне нужна ваша помощь в полицейской операции. Одолжите мне ненадолго вашу спецодежду.
Клайд не отрываясь глядел в окно, словно обращался к дождю и к оплывающим кучам снега.
— Хотите замаскироваться?
— Всего минут на десять.
— Может, поменяемся? Я вам одежду, а вы мне свой значок. — Он по-прежнему говорил с дождем.
— Сам по себе значок не сработает, Клайд.
Повернувшись, индиец просиял улыбкой. Кардинал в жизни не видел таких идеальных зубов.
— Можете забирать у меня форму, на здоровье. Ненавижу ходить в ней.
Кардинал снял свою куртку и стал натягивать Клайдову коричневую. Она была ему узковата в плечах, но налезла.
— Это какой пистолет у вас?
— «Беретта».
— Часто пользовались?
— Никогда. Новенький. Ну, как я выгляжу?
— Как коп в форме службы доставки. Возьмите вот пару пакетов… так вас хоть в дом впустят.
— Хорошая мысль, Клайд. Тебе бы в полицию.
— Не выношу фараонов, — заявил Клайд, опять обращаясь к уличной стихии. — Ну как, готовы? У меня срочные заказы.
— Мне и грузовик нужен, Клайд. Ты не мог бы подождать где-нибудь в другом месте? Двое в одной кабине такого грузовика — это как-то нелепо. Вы не ездите парами.
— Верно. — Он взял с приборной доски пачку сигарет. — Я буду в «Тоби». Это заведеньице на углу. — Индиец выскользнул наружу. — Вторая передача — паршивая. Газуйте на всю катушку и сразу переключайтесь на третью. Точно не хотите, чтобы я вас подвез?
— Спасибо. Справлюсь.
Кардинал чуть не застрял на путях: умница, мысленно похвалил он себя, так тебя и раздавит товарняк, даже подкрепление не успеет подойти; потом дал газ, как учил Клайд, и переключился на третью передачу. Грузовик затрясся, потом снялся с места — и Кардинал повел его через болото слякоти к машине. Делорм опустила стекло.
— Подъеду к парадной двери, — объяснил Кардинал. — Дайте мне ровно три минуты после того, как она откроет. Как только войду, Маклеод берет ее на себя, а ты следуешь за мной. Все ясно?
— Ты входишь. Маклеод — с ней. Я — за тобой.
— Коллинвуд сразу идет в подвал.
Маклеод нагнулся к нему с заднего сиденья:
— Берегись Селесты. Все знают о ее неприязни к органам правопорядка.
Кардинал подрулил к фасаду. Он выбрал средних размеров сверток, который мог прикрыть «беретту» у него в руке. Жаль, что вместо «беретты» с ним нет его тридцать восьмого. Надо было потренироваться в тире, укорил он себя; не привык я к этому новому оружию. Дуло пистолета, который он держал в руке, казалось слишком длинным, а сам пистолет — неудобным.
Селеста Маркхем открыла дверь, и Кардинал чуть не задохнулся от вони кошачьей мочи. Глаза женщины, две черные пуговки, терявшиеся в непропеченном тесте лица, излучали одновременно тоску и враждебность. Замызганный халат в цветочек наполовину
— Ошиблись адресом, — мрачно проворчала она. — Ничего я не заказывала.
— Миссис Маркхем, я — сотрудник полиции, у меня дело к Эрику Фрейзеру.
Лестница — справа, гостиная — слева. Значит, дверь в подвал должна быть под лестницей.
— Нету его дома. И вы сюда не войдете.
Она уже начала закрывать дверь, и Кардинал вставил ногу. Когда Делорм и Маклеод оказались на ступеньках крыльца, он протиснулся мимо женщины, на мгновение погрузив локоть в ее толстый рыхлый живот.
Взбегая по лестнице через две ступеньки, он слышал, как внизу миссис Маркхем осыпает проклятиями Маклеода. Пробегая мимо спальни, где сверкало всеми красками телевизионное шоу, Кардинал мельком увидел примерно дюжину кошек, растянувшихся вокруг двухлитровой бутыли «Доктора Перца» и громадной чаши с кормом «Чито». Неосвещенная ванная. А в конце коридора — закрытая дверь, с виду новая.
— Полиция!
Дверь была заперта. Кардинал ударил по ней ногой, и Селеста Маркхем заорала снизу:
— Не вздумайте ничего ломать!
Дверь была дешевая, пустотелая, и ее оказалось легко пробить насквозь. Кардинал просунул руку в образовавшуюся дыру и отпер замок изнутри, затем шагнул в комнату с «береттой» на изготовку. За ним — Делорм.
По сравнению с грязью и вонью в остальной части дома здесь было невероятно чисто. Вместо кошачьей мочи тут слабо пахло мылом. Покрывала на кровати туго натянуты, уголки идеальные, как в больнице. Из окна, хотя и обшарпанного, открывался изумительно четкий вид на эстакаду. Окно было тщательно вымыто, и Кардинал никак не мог заподозрить в этом Селесту Маркхем. За стеклом катили машины. Кардинал часто отмечал у людей, которым некуда девать время, даже у молодых, такую особенность: их комнаты были опрятны, как каюты военных моряков.
В шкафу — четыре костюма, все выглаженные, все на плечиках. Две пары брюк, тоже глаженые, тоже на вешалках. Пара ботинок с кубинскими каблуками, изношенные, но начищенные.
На столе пусто. В маленьком ящике — шариковая ручка и желтый блокнот без каких-либо записей. Под столом они нашли коробку с аккуратными стопками книг; книг было около тридцати.
— Так пусто. — Делорм вслух произнесла то, о чем думал Кардинал. — Как будто здесь вообще не живут.
Позади в дверном проеме возник Коллинвуд.
— В подвале — ничего. Большая Мамаша говорит — он пользуется только этой комнатой и больше нигде в доме не бывает.
— А где же он ест? — обратился Кардинал в пространство. — Как будто он не человек.
— Тут что-то есть внизу. — Голос Делорм звучал глухо: она стояла на коленях, шаря под кроватью. Вытащила наружу гитарный кофр. Осторожно, чтобы не смазать отпечатки, открыла замки, нажав на них. Внутри лежала гитара «овация», в хорошем состоянии.
— Кийт Лондон играет на гитаре. По-моему, мисс Стин как раз говорила, что это «овация». Опечатаем комнату, потом я запущу сюда Арсено.