Сорок пять лет на эстраде
Шрифт:
Подумать только, какая неограниченная власть дана людям искусства! Они же могут вас в своих произведениях поднять на облака, опустить на дно моря, заставить плакать, смеяться. Ведь вот далеко не надо ходить: появился я перед вами. Вы же все в моих руках, дорогие товарищи. Во власти моей фантазии! Захочу и поведу вас в своем фельетоне в волшебное царство грез, дам каждому квартиру в новом доме, а старую жилплощадь позволю не сдавать, а прописать на ней родственников с периферии, захочу и… Словом, дорогие товарищи, я считаю, что если зрители у нас еще и продолжают ходить в театры, то исключительно благодаря своей твердой уверенности, что никаких таких
Вспомним Маяковского. Поэт же был самый что ни на есть реалистический, однако в «Бане» у него «машина времени» действует, в «Клопе» замороженный труп Присыпкина оживает, а в «Мистерии-буфф» он строит ковчег, ведет зрителей в рай, в ад, в землю обетованную! Ну, работала же фантазия у человека! Что если нам с вами сегодня по такому же маршруту махнуть?
Ковчега мы, конечно, строить не будем: в него надо семь пар чистых и семь пар нечистых. Ну, чистых-то мы с вами найдем, а кто же в нечистые полезет? Семь пар – это ведь четырнадцать отрицательных героев! При таком количестве автор произведения неминуемо сам пятнадцатым нечистым становится!
Нет, нет! Надо другой способ в литературе искать. Кто еще из писателей в раю и в аду побывал? Данте в «Божественной комедии» в переводе Лозинского? Тоже не годится. Данте водил поэт Вергилий, а это со всех сторон не подходит. Что я сам не Данте, это бесспорно, ну а где Вергилия найти? Разве Константина Симонова побеспокоить? Так ведь он непременно «Жди меня» опять скажет. А его и так все читатели дожидаются. Нет! Надо, пожалуй, Фауста с Мефистофелем вспомнить. Я и по возрасту к Фаусту подхожу, и омолодиться не прочь, и Маргаритой не дурак поинтересоваться… Да и сам Гёте – классик к тому же. Кто не читал – по опере знает. А опера чем хороша? В ней любая глупость сойдет. Еще Вольтер написал: «Слова, которые стыдно сказать, легко можно спеть». У нас некоторые авторы текстов для песен исключительно на этом вольтеровском принципе и работают.
Как это про одного из них рассказывают:
«Слова своей песни он сердцем писал, В Музгизе она появилась, Редактор слова эти вслух прочитал – Упал – сердце больше не билось!»
Словом, попробуем, товарищи! Давайте сюда Мефистофеля – он не подведет! И ведь вот что значит фантазия: сижу дома, пишу этот фельетон и только о Мефистофеле подумал, как это говорят у Гёте, – бенц! – передо мной Мефистофель! Ну – вылитый Шаляпин. Только ростом ниже и голос жиже. «Я здесь, – поет. – Зачем ты звал меня?»
– То есть как «зачем»? – отвечаю. – Ситуация же ясная. Вы – Мефистофель, перед вами человек в возрасте Фауста, ну вот, значит, прямо по опере и давайте: омолаживайте, черните кудри восстановителем и подсортовывайте Маргариту покрасивше. Начинайте арию – как это у вас там: «А вы, цветы, своим душистым тонким ядом…»
Смотрю – Мефистофель мой скисает почему-то.
– Извините, говорит, вы, по-видимому, не в курсе, но мы сейчас этими делами не занимаемся…
– Почему? – спрашиваю.
– Да понимаете ли, говорит, условия изменились. В опере-то как было? Маргарита за свои грехи в ад угодила, Фаусту тоже не поздоровилось, ну а Мефистофель, если помните, – в стороне. А теперь все наоборот: Маргарит только в свидетельницы
– По-моему, гражданин Мефистофель, вы преувеличиваете!
– А я и не отрицаю, – говорит. – Да, преувеличиваю. Зато другие Мефистофели – преуменьшают. Вот и получается: одни все только черной краской замазывают – кричат «мы – сатирики!». А другие, наоборот, одной розовой действуют, вопят «мы – поэты!» И выходят те самые либо рай, либо ад, по которым ваша фантазия путешествовать собирается.
– Позвольте, – говорю. – Это же все теории. Но если практически говорить, допустим, о рае – то где же все райские атрибуты, где ангелы, где херувимы, где, наконец, произрастают знаменитые райские кущи? Где все это?
– Разрешите, говорит, ответить по порядку. Ну, что такое райские кущи – я знаю не твердо. По-видимому, речь идет о кукурузе. Она не только первоклассный корм для животных, но некоторые приспособленцы от искусства на ней тоже уже успели подкормиться. Один автор известную песенку «Ля-кукарача» в «Ля-кукурузу» перекроил. То есть до чего быстро к каждому новому делу пошляк пристраивается, передать трудно. Ну а что касается ангелов и херувимов, разрешите вам встречный вопрос задать: неужто они вам в театре и в литературе не осточертели?
Правильно ведь говорит, думаю. Живых-то людей в театре и литературе действительно маловато стало. Сплошь – ангелы. В Малом театре и сейчас пьеса «Крылья» идет. Не иначе, как ангельские крылья. В театрах только у одного Образцова куклы какую-то «Чертову мельницу» играют. В остальных – сплошь «Ангел в отпуске».
– Ладно, говорю, гражданин Мефистофель, давайте с вами про ад беседовать. Только не говорите, что ада нет. Ад люди себе иногда сами создают. И далеко ходить не надо – в квартире, в которой я сейчас живу, форменный ад. И создала нам его всего одна соседка – ведьма!
Ну, что она в квартире вытворяет – уму непостижимо! Жильцов между собой перессорила, на кухне каждый день драки, скандалы. Если телефон звонит, она первая подбегает и на просьбу «вызовите такого-то» – неизменно отвечает: «Он вчера умер»! Сутяга, склочница, на каждого из нас во все учреждения доносы написала, – ну ад, форменный ад! Мы и в милицию, мы и в суд – ничего не помогает. «Тут, говорят, административные меры бессильны, потому она хоть, конечно, и ведьма, но наша ведьма, советская, и вы ее перевоспитывать обязаны». Ну а как ведьму перевоспитать можно? Мы ей и так каждый месяц новую метлу посылаем, чтоб ей было на чем на Лысую гору летать. А сейчас, гражданин Мефистофель, у нас к вам от всех жильцов просьба: не можете ли вы ее к себе в ад забрать?
Мефистофель только руками развел.
– Ведьмы, говорит, в штатном расписании ада не числятся. Они только по договорам работают. То, что вы, люди, иногда у себя терпеть можете, черти в аду секунды не выдержали бы!
– Позвольте, говорю, позвольте! Вы что-то свой ад идеализировать начали. По идее же он грешниками должен быть наполнен. Всякие там «не сотвори себе кумира», «не пожелай жены ближнего своего» (речь о моральном облике, вероятно). Ну а главное – «не укради». Эти-то уж, надеюсь, у вас в аду все?