Сороковник. Книга 3
Шрифт:
— Вань, считай, что это он тебе "спасибо" сказал, — говорит. — Не вздумай заводиться. Проняла ты его.
— Очень надо, — бормочу. — Просто стыдно стало, что я сперва о вас не подумала… Аркаша, как же мне страшно вас отпускать! Может, и тебе таких сделать?
Он хлопает меня по плечу.
— Ванька, не трусь! Вернёмся мы, никуда не денемся. Ты на этого чернявого не смотри, он вечный пессимист, всегда готовится к худшему. Я тебе так скажу: ничего нового этот фрукт, — он тычет пальцем в потолок, — ещё не придумал. Ну, драконов нагнал, так их кто-то ж рубил в капусту до нас! Ну, тролли… Завалим. Не впервой. Тем более, с такими-то парнями, как мы…
Я вяло улыбаюсь, давая понять, что ценю. Подбодрил.
— Молодцом, — говорит Аркадий. — А таких вот куколок мне не нужно, не сработают. У меня в личинах иная энергетика, стихийные виды не работают. Ладно, Вань, я коня-то пока отпущу и кому надо передам, пусть вместо него другого пришлют, свежего. Да будем спать. Часа два нам хватит.
— Так быстро? — Сердце у меня сжимается. — В ночь?
— Зато на месте будем к рассвету. На той стороне не дураки, могут не дожидаться белого дня; чуть развиднеет — и начнут бузить. Лучше уж мы первые подсуетимся.
Аркадий выходит из дому, я слышу, как он что-то вполголоса наговаривает коню, правда, слов не разберу — какой-то чудной певучий язык. Сижу за столом, уронив голову на руки, и тоскливо мне — невыносимо. Хоть волком вой.
— Это продлится недолго, — слышу я Магин голос и поднимаю голову. — На самом деле, Ива, к сражению готовишься дольше, чем оно проходит. Хочешь… — он колеблется, но всё же договаривает: — …я помогу тебе уснуть? Проснёшься завтра к вечеру и сразу всё узнаешь. Ожидание изматывает иной раз больше, чем бой.
Я только головой мотаю. Мага внимательно смотрит на меня.
— Давай уточним, — говорит. — Ты остаёшься?
— Да, — отвечаю твёрдо.
— И мне не нужно будет блокировать дверь? И брать с тебя слово, что ты из дому ни ногой?
— Ни ногой не обещаю, — говорю честно. — Нужно же будет с Норой выйти хоть на пять минут!
— Лестница под дверью ведёт во двор. Он небольшой, закрытый, но уж как-нибудь справитесь. И вот ещё что…
Он осторожно берёт меня за руку. Поглаживает пальцы. Касается обручального кольца — и оно на миг вспыхивает. Невольно отдёргиваюсь.
— Я навесил маячок, — сообщает Мага. — Ива, тебе придётся с этим смириться. Это не слежка, это способ быстрее тебя найти, если ты потеряешься.
— Я же сказала, что буду здесь!
— Я ведь могу и не вернуться, — отвечает он просто. — Васюта тоже. Всякое бывает. Что ты будешь делать одна? У Игрока может оказаться неизвестный нам козырь в рукаве — и тогда город погибнет. Ива, мой дом устоит перед любым катаклизмом, поэтому я и прошу: оставайся здесь. По этому кольцу тебя быстро найдут отец с Ником. Ты поняла?
— Мага, — я смотрю на него во все глаза, — но ведь ты не можешь умереть насовсем? Ты же оживёшь в любом случае, так ведь?
Он усмехается.
— Только с неповреждённым телом. На войне это большая редкость.
До меня не сразу доходит смысл сказанного. Тут уже я хватаю его за руку.
— Нет уж, будь добр, вернись! — говорю зло. — Мало, что ли, мы с девочками своих хоронили? Чтоб был здесь живой и невредимый, слышишь!
В его глазах мерцают огоньки.
— Звезда моя, — и мне чудится в его голосе нежность, но это, конечно, полная чушь. — Так, как ты, меня никто ещё не провожал! — И добавляет серьёзно: — Я постараюсь.
…Через два с лишним часа я прощаюсь с ними у порога. Жеребец в серебряной сбруе уже здесь — прискакал с загородной конюшни сам, осёдланный; уж не знаю, магия тут замешана или дежурные конюхи, но, во всяком случае, жгуче-чёрный, под стать хозяину, конь прекрасно добрался до знакомой двери и теперь нетерпеливо переступает с копыта на копыто. В лунном свете красиво отливает упряжь, посверкивают подковы. Через минуту подцокивает и второй конь, рыжий — это для Аркадия.
У Маги традиционных два кинжала за поясом, обновлённый комплект боевых когтей и, вдобавок, тяжёлый арбалет. Длинный кожаный плащ со множеством нашитых серебряных пластин, что служат, подозреваю, не только для защиты, но и в качестве резервных аккумуляторов энергии — и никаких доспехов: ему нужна свобода движений. Аркадий в давешнем панцире, со снятой со стенда тяжёлой шпагой. Красавцы-мужчины. Воины.
Аркаша обнимает меня и вдруг, извернувшись, быстро целует в губы. Придержав его и несильно дёрнув за ухо, я прошу:
— Хоть Лоре обо мне скажи. — И добавляю с упрёком: — Её-то ты не запер!
— Да брось ты! Проще тайфун запереть, чем Ло. Хорошо хоть ты у нас посмирнее будешь. Держись, Ваня!
"Ты у нас… Держись!" Как греют меня эти слова!
— Ну, — Мага кладёт руки мне на плечи, — ты всё поняла. Дом не покидай. Кольцо не снимай. Никому не открывай. Да, вот ещё что: появится здесь хоть кто-то из Магов Огня — гони прочь. Если ибн Рахим пожалует лично — тем более
— Стоп, — говорю озадачено. — А с какого перепуга ему тут появляться? Ты вообще зачем про него вспомнил?
— Затем, что слишком показательно ты ему стала якобы безразлична. Нутром чую — для чего-то ему нужна Обережница. А сейчас самый момент — к тебе подкатить, пока меня нет рядом. Он хоть и обещал вместе со всеми быть — но своих людей подослать может. Ива, будь умницей, не высовывайся, ещё раз прошу. Случись что — я ведь и знать не буду, не успею к тебе на помощь.
— Поняла, — кротко отвечаю. Мага досадливо морщится.
— И эта твоя покорность тоже чересчур подозрительна, да деваться мне некуда. Вот что: загляни в гардеробную, я там кое-что для тебя оставил. Может, и не пригодится, а всё мне спокойнее. Ну, прощай… жена.
И, наклонившись ко мне, осторожно касается губами моих губ. Целомудренно, совсем не так, как раньше. Потом, отстранившись, окидывает меня взглядом с головы до ног — словно старается запомнить получше — и садится на коня.
— Всё. Уходи, — говорит сурово. Дожидается, когда за мной закроется дверь, и я подбегу к окну, машет мне — и они с Аркадием уезжают в ночь.