Сорванная маска
Шрифт:
Внезапно добыча свернула в тупиковый проулок. Отступив в тень, я наблюдала, как прорицатель топчется под фонарем. Возникшая словно из-под земли девчушка передала ему сверток в обмен на пухлый конверт. Мне пришлось буквально вжаться в стену, чтобы прорицатель не засек меня на обратном пути.
В переданном свертке либо нумы, либо эфирные наркотики. Так или иначе, у девчушки есть поставщик. Вот и очередное звено в цепи.
Спрятав деньги в карман, курьер зашагала прочь из тупика, но вдруг застыла, словно заяц, почуявший хищника. Не дав
Пользуясь своим даром как локатором, я рванула по параллельной улице. Девчушка неслась окольными дворами, петляя среди домов, я же двигалась напрямик и, добравшись до оживленной части квартала, укрылась за деревом.
Беглянка высунулась из-за кофейни, повертела головой и, успокоившись, снова тронулась в путь. Я не отставала ни на шаг и вскоре уткнулась в ржавые ворота. LE CIMETI`ERE DU SUD, «Южное кладбище», гласили серебряные буквы над входом, хотя и без указателя было понятно, куда меня занесло.
Кладбище было цитаделью в цитадели. Солидную часть Монпарнаса усеивали десятки тысяч могил, датированных прошлыми столетиями, когда Франция еще не склонилась под бременем Якоря. В целях экономии пространства и искоренения практики общения с мертвыми Сайен упразднил стандартные похороны в угоду кремации и компостированию. Горевать и оплакивать покойных дозволялось в очень скромных пределах, сама же мысль, что ваши близкие не канули в небытие, приравнивалась к паранормальному поведению.
Под укромной сенью надгробий я проводила девчушку до склепа, возле которого стояла женщина с карманными часами в руках. Девочка вручила ей пачку банкнот, телефон и два пухлых бумажника.
При виде меня беглянку как ветром сдуло. Кума резко обернулась, ладонь ее легла на рукоять шотландского кинжала за поясом.
– Любопытные долго не живут. К счастью, кладбище у нас под боком. Ну и зачем ты увязалась за моим курьером?
– Не трать понапрасну время на угрозы, – скривилась я. – Мне нужна твоя товарка. Кличут Мелюзиной.
– Впервые слышу. – Моя собеседница выхватила клинок из ножен. – А теперь проваливай, пока я не укоротила твой любопытный нос.
Я даже не шелохнулась:
– Хорошо же ты встречаешь посланницу великих герцогов. Помоги разыскать Мелюзину, и, возможно, я замолвлю за тебя словечко. Разумеется, ты вправе отказаться… а заодно лишиться кучи клиентов для сбыта краденного.
Выражение ее лица переменилось.
– Кто ты? – Судя по тону, мой блеф сработал. – Наемница?
Вместо ответа я красноречиво вздернула бровь.
Кумовья – не любители рисковать. Да и зачем самим пачкать руки, когда есть побирушки? Проиграв в гляделки, кума спрятала клинок и поманила меня к себе.
Мелюзина, как выяснилось, возглавляла шайку гидромантов. Дальнейшее было делом техники. Пара банкнот гадателю в парке, пара фраз, нашептанных в нужном месте в нужное ухо, и вскоре мне передали список мест, где Мелюзина числилась завсегдатаем. Бани под открытым небом выглядели многообещающе. Гидромантов, как магнитом, тянет к воде, особенно к крупным водоемам. Вот оттуда и начнем.
Бани помещались в старинном здании, сплошь колонны и каменные притолоки. Мне даже не пришлось ломать голову, как попасть внутрь, – администратор сидела ко мне спиной и болтала по телефону. Я тенью скользнула под турникет и протиснулась мимо стеклянных раздвижных дверей.
От прохладного сумрака веяло сыростью. Подавив тошноту, я стянула ботинки, носки и зашлепала ногами по мокрому полу. Стараясь не дышать и не думать ни о чем, кроме цели.
По баням сновала лишь горстка невидцев, голых, словно новорожденные младенцы. Только в пустой парилке худенькая девушка с явственной аурой расчесывала гребнем длинные, по пояс, локоны. В носу любительницы водных процедур поблескивал пирсинг, смуглая кожа покрылась испариной.
– Мелюзина?
Темные глаза угрожающе вспыхнули. Взвившись, точно рыба над волной, девушка прижала меня к кафельной плитке и занесла нож с искривленным лезвием.
– Привет от лондонского Синдиката, – шепнула я, блокируя удар. – Выручи меня, в долгу не останусь.
Мелюзина впилась в меня взглядом.
– Ты от Катель, – обреченно констатировала она. – Верно?
Снаружи распогодилось, сугробы серебрились на солнце. Переступив порог, я с наслаждением втянула морозный воздух, мечтая поскорее обсохнуть. Пальто неприятно липло к влажному телу.
Рядом шагала Мелюзина в гамашах поверх берцев и в дутом пуховике, волосы цвета лесного мха были стянуты в конский хвост.
– Расскажи, как устроен парижский Синдикат, – попросила я.
Мелюзина покосилась на меня, прежде чем ответить:
– У нас это называется Le Nouveau R'egime, Новый режим. Заправляют всем три великих герцога: Ле Латронпуш, Ля Рейн де Тьюн, Королева Нищих, и Вье-Орфеля, Дряхлый Сиротка. На каждого приходится по две когорты из шести, когорты делятся на округа, которыми руководят кураторы, названные в честь арканов.
– У вас нет единого главаря?
– Официально нет, но Латронпуш мнит себя королем, – фыркнула Мелюзина и вдруг посуровела. – Если надеешься повидать Сиротку, забудь. С Нового года он как в воду канул. Ни слуху ни духу.
Очередной пропавший ясновидец. Мои подозрения крепли не по дням, а по часам.
– А что оставшиеся герцоги?
– Роют носом землю. По крайней мере, на словах.
– Ты сомневаешься?
– Даже если сомневаюсь, с тобой не поделюсь. – Мелюзина смотрела прямо перед собой. – Не хочу неприятностей.
Арктур ждал среди развалин церкви, стоя на островке солнечного света, лившегося через пролом в крыше.
– Мелюзина, познакомься с моим… товарищем.
Гидромантка запрокинула голову. После тщетных попыток прочесть ауру «товарища» ее брови поползли вверх.