SOS, медсестра для Киллера

Столярова Юлия

– Вы чего так ухмыляетесь? – почувствовала неладное горюша.

– Да думаю, что кому-то сегодня спасли непутевую задницу, – сверкнул глазами я, ощущая власть над бедной Евгенией, – Ой, теперь вы в неоплатном долгу, Женечка.

На последнем слове я понял, что попал скорее я, чем она.

13

Мстислав Юрьевич

Евгения покраснела после моих слов, потом взяла себя в руки и гордо вскинув свою чуднУю головку пролепетала:

– Вас никто об этом не просил! Пожалуйста, – хитро сверкнула глазами. Это за что еще я должен ей спасибо сказать, нет бы самой отблагодарить

хоть за то, что не вылетела сегодня с практики. Возмущение нахлынуло волной. Что за упертая, самоуверенная коза?

– С чего бы пожалуйста? Мне сказать вам спасибо, что разрушили половину больницы, а собственно на эту половину пришлось почему-то именно мое отделение? – не выдержал я наглости студентки.

– Хотя бы за то, что теперь у вас отремонтируют отделение, – ответила Евгения, всмотрелся в ее горящие глаза. Сейчас почему-то обратил внимание на то, что они у нее безумно красивые. Глаза синее, глубокие, насыщенные, с оттенком зелены. Море напоминают во время шторма.

Перевожу нехотя взгляд на Машу и пытаюсь привести мысли в порядок. Раздрай в чувствах и голове.

– Маша, вы сделали уколы пациентам? – спрашиваю я, вспоминая о работе, только бы отвлечься от пытливого взгляда Евгении.

– Ой, – пискнула испуганно Мария, покраснела и повернулась к Костоломовой, – Женя, идем скорее в процедурный кабинет делать уколы.

Девушки вышли из кабинета, а я выдохнул. На сегодня с меня хватит приключений. Переоделся в повседневную одежду. Отправился домой, по дороге зашел в магазин за продуктами.

На следующее утро прихожу в отделении, а там вовсю идет ремонт. Совсем забыл вчера сообщить горюше, что она будет работать в дневную. В любом случае, если она не придет, мне даже будет спокойнее. Оля встретила меня с улыбкой:

– Мстислав Юрьевич, доброе утро.

– Доброе, Оля, – ответил я медсестре, потом развернулся на пятках и отправился в процедурную. К моему несчастью наткнулся на полуголую Евгению. Она стояла спиной ко мне, откинула в сторону кофточку, натягивала на свою русоволосую голову спецодежду. Стою, как завороженный и не могу ни отвернуться, ни уйти из кабинета. Только, когда спецодежда закрыла все стратегически важные и весьма аппетитные участки тела девушки, я смог отвести взгляд и выйти из процедурной. Выдохнул, оказавшись в коридоре. Все это время я даже не дышал. Отправился в туалет, умылся холодной водой, стараясь выгнать из головы непрошенные мысли. Вот что меня черт двинул зайти в эту процедурную, сразу надо было идти в свой кабинет. Минуты три еще смотрел в зеркало, но не видел там своего отражения. Перед глазами стоит обнаженная спина Костоломовой. Наваждение какое-то.

– Мстислав Юрьевич, – появился словно из неоткуда маляр, – Мы вас потеряли. Хотели сообщить, что часть отделения нужно освободить от людей.

– Сейчас что-нибудь решим, – сухо отозвался я. Слабо представляя себе картину, как сделать безлюдным полное пациентов отделение. Возвращаюсь на пост медсестры, подхожу к Оле и говорю:

– Надо временно пациентов из отделения отправить в соседнее, я сейчас договорюсь с неврологией.

– Ну так вы сначала договоритесь, Мстислав Юрьевич, – пробурчала недовольно Ольга, видимо, до сих пор обижается на меня из-за четырнадцатого февраля, – Я, конечно, скажу практикантке, чтоб она помогла мне собрать вещи пациентов, но сначала нужно знать, куда мы идем.

– Проконтролируй все лично, Оля, – пригрозил я пальцем для пущей убедительности,

а сам отправился в неврологию просить приюта. Вот будет веселая неделька. Разрываться между своим отделением, который по сути превратят в руины и неврологией, где будут располагаться пациенты. Но неврология грубо и жестко нам отказала в приюте, мол не царское это дело переломанных в их отделение особо чувственных людей. Ну на нет и суда нет, как говорится. Иду хмурый в лор отделение, в крайнем случае будем прибегать к помощи главврача. К счастью лор врач ничего не имел против, попросил разок прикрыть его, когда захочет прогулять и принял с распростертыми руками. В отделении лежало немного людей, точнее человек пять, остальные палаты я заприметил для своих пациентов.

14

Евгения

Оля мне сказала, что нужно выводить людей из отделения. Я помогала в первой палате, она во второй. Больше я в ту палату ни одной ногой, хоть стреляйте, пока там эта старушенция. Вежливо прошу людей дожидаться приказа заведующего отделением, они покорно ждут на сумках. Вокзал какой-то, ей богу. Иду в третью палату, в коридоре столкнулась с Мстиславом Юрьевичем.

– Евгения, все самостоятельно передвигающиеся пациенты могут отправляться в лор отделение, – говорит он гордо, словно взял какой-то город измором. Вот индюк. Прямо бесит, после его последнего выпада в мою сторону! Даже спасибо за ремонт не сказал.

– Хорошо, – говорю я быстро и отправляюсь в следующую палату собирать с пациентами их вещи. Сегодня будет насыщенный день, чувствую упаду от этой беготни в кроватку и не сдвинусь больше ни разу. Когда, спустя часа два, мы перетащили эти неподъемные тюки с дребезжащими тарелками и бутылками воды, пациенты уже сидели на своих свежезаправленных кроватях в лор отделении. Оля и я вернулись в наше и стали дожидаться очередного приказа заведующего. Медсестра утерла пот со лба и мучительно проговорила:

– Что он удумал этот проклятый ремонт делать? Мне еще вечерние уколы ставить, а я уже выжата, как лимон!

– Я помогу тебе, – проговорила виновато я, ведь это из-за меня вся эта вакханалия происходила, хотя сама валилась с ног.

– Чего стоите? У нас еще пять лежачих пациентов остались в отделении! – появился из-за Олиной спины Мстислав Юрьевич, весь заряженный энтузиазмом. Откуда в нем столько сил? Хотя если вспомнить, он ничего совершенно не помогал переносить, только показывал пальцем что и куда класть. Командир хренов! Оля возмущенно проговорила, что увольняется, больше ее сил на это нет. Мстислав Юрьевич с самой очаровательной улыбкой на земле говорит тогда мне:

– Идемте, Евгения, вам деваться некуда, так что будете помогать!

– Что? – успела лишь пропищать я недовольно. Это вообще-то незаконно привлекать практиканта к тяжелому мужскому труду. Мстислав Юрьевич схватил меня за руку и потащил за собой в палату. Мысли сразу куда-то улетучились, все ощущения сосредоточились на его горячей руке, моя иголочками приятными зашлась, непередаваемое ощущение. Иду покорно за мучителем, при этом понимая, что меня нагло будут эксплуатировать, зато испытала непередаваемые ощущения рядом с ненавистным мне индюком. Наверное, совсем голова от усталости перестала работать. Мы резко остановились, рука Мстислава Юрьевича отпустила мою. Мозг вернулся на свое место, в какой-то момент мне показалось, что там так и останется это расплавленное желе, не способное мыслить адекватно.