SOS. Стойкий солдатик
Шрифт:
Она сделала маленький шажок назад, давая мне место для маневра. А я шагнул к ней. Встал вплотную, без рук, давая выбор самой. Выбери жизнь, Оля! Выбери эту жизнь и меня выбери!
Она замешкалась на секунду. А потом обхватила руками и целовала, пока не начали подгибаться колени. Никогда бы не поверил, что не дотерплю до кровати. Но так и произошло. Я усадил её прямо на кухонный стол и дальше мало что помню. Я утешал её неудавшуюся семейную жизнь. Она – мою ревность и ярость к её мужу. Это был не ласковый ванильный секс. Это было столкновение на пике эмоций. Когда искрит
Кончили одновременно и потом продолжили уже в душе. Успокаивая, лаская и нежа. Ольга замужем. Я знаю ее второй день и хочу себе всю, без остатка. Носить на руках, кормить сырниками по утрам. Укладывая спать и раскладывать на постели. Это моя женщина, даже если она этого и не понимает. Надо ехать и отбивать ее у этого пресловутого Аркадия? Я готов выезжать сейчас же! Дайте только надеть джинсы. Хотя и без них я тоже могу.
Сырники под поцелуями. Оля
Я хорошо готовлю. Мне доставляет удовольствие делать из чего-то несъедобного радость на тарелке. И кормить нравится. И сырники у меня получаются воздушные и румяные. Эталонные, как говорит моя дочь.
А еще я люблю вкусно поесть. И разбираюсь в уровне поваров. Но сегодня я ела самые вкусные на земле сырники. Комковатые, слегка пригоревшие, наивкуснейшие, и не спорьте со мной.
Саша разламывал их вилкой на кусочки, окунал в сгущенное молоко и аккуратно вкладывал мне в рот. А после того, как я мурлыкала, жмурилась от удовольствия и запивала их сваренным кофе, целовал. Просто поверьте, поцелуи – лучший сироп к десерту. Я это сегодня как гурман очень четко осознала.
– Саша, это просто амброзия какая-то, а не сырники. Волшебный завтрак. Спасибо тебе большое.
– Тебе понравилось? Я никогда их не готовил. Спросил рецепт у сестры. Она прислала с припиской. “Не упусти эту девушку”.
– Ты ей написал про меня?
– Что ты, твою тайну я унесу в могилу, моя таинственная незнакомка. – он снова улыбнулся и залихватски подмигнул. – Она сама догадалась.
– По рецепту сырников? Как-то не верится.
– Именно по нему. Я готовлю только для себя. И даже если для других людей, то только свои любимые блюда. Сырники я не ем. Поэтому их приготовление считаю бесполезным и глупым занятием.
– А зачем тогда готовил?
– Чтобы тебя порадовать, Оля. Помнишь, я тебе говорил, что плачу только за важных для меня женщин.
– Да, а какая связь между деньгами и сырниками?
– Прямая. Чтобы заработать деньги на покупки для женщины я трачу время. Свою жизнь меняю на разноцветные банкноты. И вместе с подарком передаю женщине кусочек себя. Вот и с сырниками так же. Я сознательно потратил кусочек своей жизни, чтобы подарить тебе удовольствие от любимого завтрака. – Он просто светился от счастья и гордости. Вот как ему объяснить теперь?
И мне стало так плохо. Просто черное отчаянье. Он познакомился не со мной. Я – абсолютно другой человек. С другими реакциями, пристрастиями, предпочтениями. Это всё – не я, а моя болезнь.
У
Я никогда не изменяла мужу. Да и потом отвечала отказом на любое предложение. Феликсу, так вот прям раз в три месяца. Без вариантов – нет.
Мне нравятся совсем другие люди. Люблю типичных испанцев. Стройных, высоких брюнетов. Поджарых и резких, как удар по струнам. Аркадий именно такой.
А что сейчас? Я, не разведясь с мужем, прыгнула в койку к первому встречному мужику. Трахаюсь с ним до радуги в глазах и трясущихся ног. Это, кстати, истинная правда. Всю жизнь думала, что это такое образное выражение. Ан нет. До такого состояния легко дойти после нескольких оргазмов.
Саша – светлокожий блондин. Совсем не в моем вкусе. Он – полная противоположность моему типажу. Светленький, русоголовый. Совершенно без загара. Невысокого роста. Наверное, около 175 см. Кубиков на животе нет. Живота, правда, тоже нет. И над ремнем ничего не нависает. Но кожа уже мягкая. Еще чуть-чуть и , наверное, будет животик. Совсем не мой типаж.
А значит, это не я сейчас. Моей жизнью управляет болезнь. Что останется после лечения? Тетка, которой нравятся брюнеты. Которая и следующие 5 лет будет сидеть без секса и винить себя, за внезапную половую распущенность. Но это уже мои проблемы.
А что останется Александру? Сексуальная кошечка превратиться в жабу. Недовольную и с низким либидо. И что тогда? Как ему это объяснить.
– Саша, – я высвободила руку из его ладони, – я сейчас скажу очень важную и крайне неприятную вещь. А ты постараешься меня услышать. От этого будет зависеть, куда мы сейчас отправимся. В койку, продолжать радовать друг друга сексуальными экспериментами. Или каждый в свою сторону. Ты в гостиницу, ну и я, тоже пойду в пешее эротическое.
– Оля, ты меня пугаешь. Что случилось-то? Что ты себе напридумывала?
– Тут такое дело, Саш, это не я напридумывала. Тебя ничего не смущает в моем поведении?
– Нет.
– Понятно. Тогда я тебе скажу сама. Я – совсем другой человек. У меня другие привычки, другой темперамент, другое поведение. Настоящая я не могла бы лечь в постель с незнакомым человеком. – Он вскинулся и уже хотел перебить. Но я остановила его жестом руки, – Даже таким хорошим человеком, как ты. Настоящим полковником и всё такое.
– Но ведь мы сидим в белье и нам хорошо. В чем проблема?
– Проблема в том, что я веду себя сейчас неадекватно. Есть причина, которую я надеюсь исправить через неделю. И я снова стану скучной, совестливой теткой, с низким либидо. Я даже не знаю, буду ли я любить эти чертовы сырники. Буду ли я тебе улыбаться, понимаешь?
– Ты принимаешь какие-то таблетки?
– Нет! Не принимаю. Но лучше бы принимала и не вводила тебя в заблуждение. Я не хочу тебя обманывать. Не хочу давать надежду или очаровывать. Поэтому я настаивала на сексе без обязательств. Чтобы после моего отъезда через неделю и ты и я продолжили свою жизнь. Понимаешь?