SOS. Стойкий солдатик

Фокс Лайза

– Нет. А в чем проблема?

– Проблема в том, что ты начинаешь меня серьезно воспринимать. Как настоящую, живую женщину.

– Ты такая и есть.

– Да, но это не я. Этот человек, с которым ты общаешься, закончится через 9 дней. Я прошу тебя ответить честно. Ты можешь быть со мной только сейчас. Только секс. Без надежд и дальнейших метаний души. Если ты сейчас прикипишь, а я уеду через 9 дней, я себя просто истерзаю, Саша. Я себе не прощу. Что ты скажешь?

– А причина какая?

– Это не важно. Я не буду ее

ни с кем обсуждать. Это мое решение. Ты сможешь просто секс без обязательств? Без продолжений, надежд и выноса души? Спокойно расстаемся через 9 дней и живем, каждый в своей вселенной.

– Оля, я уже большой мальчик. Я тебя услышал. Больше о высоком говорить не буду. От тебя ничего не требую. Ни на что не надеюсь. Секс без обязательств. Так лучше?

– Гораздо, Саш. Если так сможешь, переноси вещи из гостиницы и живи тут. А то за сексом так не набегаешься.

– Отличная идея, Оль. Я заплачу за аренду квартиры. Куда перевести деньги? – Он потянулся за своим телефоном. Но я ему шанса не дала. Скрываться так скрываться.

– Хитрю-у-у-га. Только наличными, Александр. Как на Диком Западе, только наличными.

Каждый пишет, как он дышит. Саша

Вечером Оля варит уху из семги. Голову и хвост мы купили заранее. Я думал, что это не займет много времени, но ни разу не угадал. Оля долго вырезает ножом жабры. Говорит, что ножницами удобнее. Но на этой кухне их нет.

Я даже не знал, что жабры надо вырезать. Оказывается, из-за них будет горчить бульон. Никогда этого не замечал. Тем более с семгой. Уха, она и в Африке – уха.

Но Оля настаивает на своем. Варит рыбу. Потом отцеживает через нетканые полотенца. Обжигает пальчики, держит их в холодной воде. Но меня не подпускает. Разрешает почистить только картофель.

Она колдует над супом и рассказывает о знаменитых поварах. Оказывается, она смотрит мастер классы Гордона Рамзи и Джейми Оливера. Но больше всех обожает Джо Бастианича. Говорит, что он профи, и вообще идеал мужчины. При этом у неё такое восторженное выражение лица, что становится интересно.

– Оля, кто такой этот Бастианич? Столько комплиментов какому-то заокеанскому мужику. Срочно оправдывайся.

– Саша, гугли. Когда ты его увидишь, сам влюбишься, честное слово. Итальянский мужчина. И профи до мозга костей. – Она закатывает глаза, жмурится. Потом собирает пальцы в щепоть, поднимает их по спирали вверх и причмокивает губами. – Представляешь, он однажды судил конкурс поваров. Ему подали сыроватое мясо. Бастианич сказал, что повара отделяет от главного приза всего 10 секунд. Достал зажигалку и грел мясо прямо на тарелке 10 секунд. И оно стало идеальным!

Её глаза в этот момент сияли, она жестикулировала, как итальянка. Казалось, что именно для нее этот неизвестный Бастианич идеально приготовил мясо. Она была такая открытая и счастливая, что я залюбовался.

Потом она

спохватилась и вернулась к ухе. Что-то резала, припускала и приправляла. А когда передо мной появилась тарелка с супом, я понял, о чем она говорила. Это того стоило.

Такой ухи я не ел ни разу. Прозрачная, с оранжевыми блестками жира. Она пахла так, что я боялся открыть рот. Комплимент скажу, но и слюной закапаю. Уха наваристая, с кусочками рыбы и овощей. В ней была какая-то зелень и душистые специи. Даже черный перец был высыпан из мельнички в последний момент перед подачей.

Я решил просто есть молча, но мне это не удалось. После первой же ложки я издал такой стон удовольствия, что Оля игриво нахмурилась. Сказала, что кормить меня вкусно больше не будет. А то, вдруг, я буду стонать только за столом. А я ей нужен в постели, между прочим.

Я хотел ответить, но вовремя прикусил язык. Потому, что она обозначила наши отношения, как “секс без обязательств”. И я не буду снова провоцировать серьезные разговоры. А сама она не видит, что мы друг о друге заботимся, не как любовники. Между нами уже натянулись теплые ниточки привязанности. Но об этом надо молчать. Иначе выпорхнет, как перепуганная птичка.

После еды я мыл посуду, а Оля отвечала в литературном портале на комментарии читателей. Она не говорила, что пишет книги. Сообщила, что занимается копирайтингом и следующую неделю будет работать дома за ноутбуком. Писать для разных людей. При этом Оля зачитывала вслух комментарии, и мы это обсуждали. Какие-то сообщения ее радовали, какие-то печалили.

Она делала вид, что пишут не ей, а просто автору, которого она читает. Ничего, что она отвечала им сама. Смешной такой агент под прикрытием. Наивный.

– Саша, знаешь какая у меня есть теория?

– Нет, а ты теоретик?

– Угу. Теоретик жизни. Так вот, я считаю, что у писателя все книги об одном и том же.

– Это только у плохих авторов, наверное. Один и тот же сюжет во всех книгах.

– Саша, я не про это говорю. Мне кажется, что у каждого писателя есть своя боль. И он о ней пишет в каждой книге. Вот, например, одна девушка пишет замечательные любовные романы. И не смотри так на меня, именно их я и читаю. – Она предупреждающе подняла палец вверх. Дескать, не вздумай критиковать. – Так вот, она всегда пишет про эмансипацию вопреки здравому смыслу.

– Это как?

– Она чудесно пишет. Я глотаю ее романы без перерыва на сон и еду. Но в каждом из них гвоздем торчит эпизод самостоятельности героини любой ценой. И с сомнительным эффектом.

– Пока не очень понятно.

– Сейчас приведу пример. В одной из книг героиня оказывается с любимым человеком и его двумя братьями на волшебной скале. Над ними кружит дракон, желающий забрать ее в подземное царство. Скрыться с вершины могут только те, у кого есть волшебный ключ. У девушки его нет. Такие ключи есть у мужчин.