Соседи по планете: Домашние животные
Шрифт:
На пути следования почтовых всадников и колясок стали организовывать главные станции, где можно было переночевать и поменять лошадей, и промежуточные, где только меняли лошадей. Главные станции назывались «мансио». Постепенно это слово модернизировалось и превратилось в слово «станция». Однако римляне никогда не говорили просто «станция» (то есть «мансио»). Они говорили: «станция, находящаяся там-то», то есть «мансио позита». И так же как «мансио» постепенно превратилось в «станцию», так и «позито» превратилось постепенно в «почту». Вспомним, кстати, что и у нас до сравнительно недавнего времени часто говорили не просто «почта», а «почтовая станция», а пушкинский Вырин в одной из «Повестей Белкина» был не почтовый, а именно станционный смотритель.
До
С падением Римской империи в Европе прекратилась или, во всяком случае, значительно уменьшилась конная почта. Если где-то осталась — то это были нерегулярные конные гонцы. А вот в Китае, видимо, она существовала постоянно. В XIII веке, как свидетельствует венецианец Марко Поло, 17 лет прослуживший в Китае, она была поставлена на очень высокий уровень. Правда, за пределы страны она не выходила, но внутри государства была отличной.
Поло утверждает, что через каждые 40 километров стояли почтовые станции, на каждой имелось по четыреста лошадей, а всего в почтовом ведомстве у китайцев было более двухсот тысяч лошадей, которых поставляли и содержали города.
«Когда нужно поскорее доложить великому хану о какой возмутившейся стране, или о каком князе, или о чем важном для великого хана, гонцы скачут по двести миль в день, а иной и по двести пятьдесят миль, и скажу вам, как это делается: когда гонцу нужно ехать скоро столько-то миль, как я рассказывал, для этого дается ему дощечка с кречетом. Если гонцов двое, оба пускаются с места на добрых, сильных скакунах: перевязывают себе животы, обвязывают головы и пускаются сколько есть мочи вскачь, мчатся до тех пор, пока не проедут двадцать пять миль на станцию, тут им готовы другие лошади, свежие скакуны».
В Европе ничего подобного не было. Распалась колоссальная Римская империя, и почтовые лошади надолго ушли со сцены. Европа была раздроблена на десятки герцогств и королевств, феодалы жили замкнуто, вели натуральное хозяйство, воевали друг с другом или в перерывах устраивали турниры. Для всего этого почта была не нужна. Но — до поры.
Вернувшись из крестовых походов, так и не освободив гроб господень, рыцари не отказались от стремления разбогатеть за чужой счет. Они нашли для этого и новые пути: ростовщичество, торговля. Но захват чужих земель, грабеж населения на захваченных землях был у них на первом плане. И рыцари поняли: не обязательно отправляться в другие части света — можно попытать счастья и в Европе. Что ж, кое-где их ждал успех. Но потом было Чудское озеро и Александр Невский. Затем, в 1410 году, славянские племена нанесли рыцарям сокрушительное поражение в Грюнвальдской битве. А ведь к тому времени рыцари уже были в какой-то степени объединены: у них появились духовно-рыцарские ордена. Во многом такому объединению способствовала почта: рыцарям уже необходимо было общаться между собой. Да и их побочные, отнюдь не рыцарские, дела требовали связи, обмена информацией. И снова помчались почтовые кони. Правда, обслуживала такая почта только свой орден, измена этому правилу каралась смертью. Но все-таки кони снова выступили на сцену. И оказались гораздо живучее самих рыцарей.
Рыцари угасали, терпели одно поражение за другим и вскоре вообще перестали существовать. А кони — почтовые кони — стали служить… науке.
Долгая ночь длилась над Европой. Тьму освещали лишь зарева горящих городов да костры инквизиции. В темных кельях монахи сочиняли «богоугодные» книги, изгоняя при этом все, что могло напоминать о «язычниках» — носителях культуры прошлого, в том числе и античного мира. Но и эта ночь над Европой, как и все ночи, имеет конец. Забрезжил рассвет. А вместе с ним появилась потребность в знаниях. Если раньше лишь кое-кто умел читать и писать, то теперь знания становятся необходимостью.
Как
Латынь — язык ученых и духовенства всего мира. В те времена она объединила людей разных стран, приехавших за знаниями на левый берег Сены, — итальянцев, и немцев, и испанцев, и швейцарцев, и британцев. Так появился Латинский квартал в Париже. А чтоб не чувствовать себя одиноко на чужбине, приехавшие в Париж за знаниями объединились (латинское слово «универсум» и значит «объединение»). Возник союз, объединение, где люди разных национальностей и разных профессий чувствовали себя равноправными гражданами этого фактически города в городе, который стал называться Университетом. Так в XIII веке в Париже возник один из первых в Европе университетов.
Об истории университетов в Европе можно рассказывать очень много, и это уведет нас далеко от темы. Нас же сейчас интересуют лошади и то, какое отношение они имеют к университету.
Оказывается, самое прямое. Французы редко переселялись с места на место, а если и переселялись, то всей семьей. Если же кто-то куда-то уезжал — не испытывал, видимо, особой потребности в переписке с оставшимися. Студенты — иное дело: они ждали писем и посылок, вестей и денег от родных. Доставить их могла только почта. Особенно важна была связь в начале лета: когда на небе появлялось созвездие Малого Пса, в университетских занятиях объявлялся перерыв — студенты уезжали на каникулы (так стали называться эти перерывы, поскольку «пес» по-латыни — «каниус»). А чтоб уехать, надо было, во-первых, расплатиться с долгами, так как студенты всегда были должны булочникам или переписчикам книг, хозяевам квартир или продавцам свечей. Во-вторых, нужны были деньги на дорогу.
Деньги студенты получали из дома. А как можно получить их, если во Франции не было почты? Наконец, просто надо было на чем-то уехать. Поэтому, если французы тогда и могли обходиться без почты, то Университет не мог без нее. И он организовал свою собственную почту. И на улицах Латинского квартала, чуть ли не с самого его основания, уже раздавалось конское ржание и слышался цокот копыт. А почтари, наряду с переписчиками книг и различными ремесленниками, обслуживавшими студентов, стали членами Университета, или университетского братства. И числились при одном из четырех факультетов парижского Университета — при факультете искусств, объединявшем три четверти всех студентов Парижа и выделившемся потом в знаменитую Сорбонну.
Однако не только письма и посылки студентов перевозили почтальоны — между университетом Парижа и другими университетами наладилась научная связь. И тут науке оказалась необходимой конная связь: как же обмениваться с коллегами научными трактатами? А без этого наука была бы обречена на застой.
Постепенно университетская почта расширяла сферу своей деятельности. Но государственной почты во Франции все еще не было. Она появилась лишь во времена Людовика XI, то есть в XV веке. Людовик издал указ, в котором «повелевает учредить во всех городах, местечках, селах и в местах, где будет признано полезным, известное число лошадей, бегущих с места на место…». И далее король повелевает: «Чтоб на всех больших дорогах государства, на расстоянии каждые четыре лье, были определены известные лица, которые дадут присягу королю служить верою и правдою; лицам этим поручить содержание каждому четырех-пяти лошадей в хорошей упряжи, способных выдержать бег галопом один перегон».