Соседи

Гаррисон Гарри

– А что я мог сделать? Пойти искать ее, чтобы меня затоптали, как других стариков?

Я уверен, с ней ничего не случилось. Она наверняка услышала про беспорядки и решила остаться у друзей, чтобы не возвращаться в такое время.

– Какие друзья? О чем ты говоришь? Я должен найти ее.

– Сядь!
– велел Сол.
– Где ты собираешься ее искать? Поешь супу и выспись - это самое лучшее, что ты можешь сделать. Все будет в порядке. Я знаю, добавил он нехотя.

– Что ты знаешь, Сол?
– Энди схватил его за плечо и повернул к себе лицом.

– Руки!
– прикрикнул Сол, отталкивая его, и спокойным голосом сказал:

– Я знаю, что она пошла не просто так, а с какой-то целью. На ней было старое пальто, но я заметил под ним шикарное платье. И нейлоновые чулки. Целое состояние на ногах! А когда она прошлась, я увидел, что она накрасилась.

– Что ты хочешь сказать, Сол?

– Я не хочу сказать, я говорю. Она оделась так, словно собралась в гости, а не за покупками. Может, она решила навестить кого-нибудь. Отца, скажем. Наверное, она у него.

– С чего это она к нему собралась?

– Тебе лучше знать. Вы ведь поссорились? Может, она решила пойти к нему, чтобы немного остыть.

– Поссорились... Да, пожалуй. Энди снова упал в кресло и сжал голову руками. Неужели это было только вчера? Нет, позавчера, хотя ему казалось, что после того глупого спора прошло целое столетие. Впрочем, в последнее время они действительно ссорились слишком часто. Но неужели из-за этой последней ссоры?.. Он испуганно посмотрел на Сола.

– Она взяла с собой вещи?
– спросил он.

– Только маленькую сумочку, - ответил Сол и поставил дымящуюся кастрюльку на стол перед Энди.
– Ешь. Я себе тоже налью.
– И добавил:

– Она вернется.

Энди так устал, что решил не спорить, - да и что он мог сказать? Он машинально черпал ложкой суп, потом вдруг осознал, что очень голоден. Положив локти на стол и подперев голову рукой, он продолжал есть.

– Надо было слышать все эти речи вчера в сенате, - сказал Сол.
– Ничего смешнее я в жизни не слыхал. Они пытаются протащить поправку о чрезвычайном положении. Хорошенькое чрезвычайное положение - оно у нас под носом уже лет сто. Надо было слышать, как они обсуждали всякие мелочи и даже не упоминали о крупных проблемах.
– Его голос приобрел густой южный акцент.
– "Перед лицом грозящих нам опасностей мы предлагаем обратить взор к а-а-агромным ресурсам этого величайшего элювиального бассейна, дельты самой могучей на свете реки Миссисипи. Дамбы плюс осушение плюс наука - и мы получим здесь самые богатые во всем западном мире сельскохозяйственные угодья!" Дыры пальцами затыкают... Они об этом говорили уже тысячу раз. Но упомянули они истинную причину для принятия поправки о чрезвычайном положении? Нет. Потому что даже через столько лет они боятся сказать об этом честно и прямо и прикрываются выводами и резолюциями.

– Ты о чем?
– спросил Энди, слушая Сола вполуха: беспокойство о Шерл по-прежнему не оставляло его.

– О контроле над рождаемостью, вот о чем! Они наконец решились легализовать клиники, открытые для всех, семейных и холостых, и учредить закон, в соответствии с которым все матери должны быть информированы о средствах возможного контроля. Представляешь, какой шум поднимется, когда об этом услышат все наши пуритане-католики! А Папа, так тот вообще из штанов выпрыгнет!

– Давай об этом потом, Сол. Я устал. Шерл не сказала, когда вернется?

– Я же тебе...

Сол замолчал, прислушиваясь к звуку шагов, доносящихся из коридора. Шаги затихли, и послышался стук в дверь.

Энди первым выскочил в прихожую, повернул ручку и рывком распахнул дверь.

– Шерл!
– сказал он.
– С тобой ничего не случилось?

– Все в порядке.

Он обнял ее так крепко, что она чуть не задохнулась.

– Там такое творилось... Я не знал, что и думать, - сказал он.
– Я сам только недавно вернулся. Где ты была? Что случилось?

– Просто хотела немного развеяться.
– Она сморщилась.
– Чем это пахнет?

Энди сделал шаг назад, борясь с пробивающимся сквозь усталость раздражением.

– Я наглотался рвотного газа, и меня вывернуло. Запах проходит не сразу. Что значит "немного развеяться"?

– Дай мне снять пальто.

Энди прошел за ней на другую половину комнаты и закрыл за собой дверь. Шерл достала из сумки туфли на высоком каблуке и положила их в шкаф.

– Я тебя спрашиваю.

– Ничего особенного. Просто я чувствовала себя здесь как в ловушке со всеми этими перебоями в энергоснабжении, холодом и со всем остальным... Тебя я почти не вижу, да еще после той ссоры осталось какое-то отвратительное чувство. Все было как-то не так. И я подумала, что если я приоденусь и пойду в какой-нибудь ресторан, где бывала раньше, выпью чашечку кофе или еще чего-нибудь, то, может быть, мне станет лучше. Настроение поднимется...
– Она взглянула в строгое лицо Энди и отвела взгляд.

– И что потом?
– спросил он.

– Я не на допросе, Энди. И почему такой обвиняющий тон?

Он повернулся к ней спиной и посмотрел в окно.

– Я тебя ни в чем не обвиняю, но тебя не было дома всю ночь. Как, ты полагаешь, я должен себя чувствовать?

– Ты же сам знаешь, что вчера творилось. Я боялась возвращаться. Я была в "Керлис"...

– В мясном ресторане?

– Да, но если ничего не есть, там недорого. Только еда дорогая. Я встретила людей, которых знала раньше, мы разговорились. Они собирались на вечеринку, пригласили меня с собой, и я согласилась. Мы смотрели по телевизору репортаж о беспорядках, все боялись выходить, и вечеринка продолжалась и продолжалась.
– Она замолчала на секунду.
– И все.

– Все?
– Раздраженный вопрос был вызван темным подозрением.

– Все, - ответила Шерл, и голос ее стал таким же холодным.

Повернувшись к нему спиной, она принялась стягивать платье. Тяжелые слова лежали между ними, словно ледяной барьер. Энди упал на постель и отвернулся. Даже в такой крошечной комнате они чувствовали себя совершенно чужими друг другу людьми.

ВЕСНА

Похороны сблизили их гораздо больше, чем любое другое событие за всю долгую холодную зиму. День выдался непогожий, с порывистым ветром и дождем, но все же чувствовалось, что зима кончилась. Однако для Сола зима оказалась слишком долгой, его кашель перешел в простуду, простуда превратилась в пневмонию - а что остается делать старому человеку в холодной комнате без лекарств зимой, которая как будто и не собиралась кончаться? Только умереть. И он умер. Пока он болел, о ссоре позабылось, и Шерл ухаживала за Солом, как могла, но один только хороший уход не вылечивает пневмонию. Похороны получились такими же короткими и холодными, как тот день. В сгущающейся темноте Шерл и Энди вернулись в свою комнату. Не прошло и получаса, как раздался частый стук в дверь. Шерл судорожно вздохнула.

– Посыльный. Как они могут? Ты же не должен идти сегодня на работу.

– Не волнуйся. Грасси не стал бы нарушать своего обещания в такой день. Кроме того, посыльный стучит по-другому.

– Может быть, это кто-то из друзей Сола, не успевших на похороны?

Она открыла дверь и, вглядываясь в темноту коридора, не сразу узнала стоящего там человека.

– Таб! Это ты, да? Входи, не стой на пороге. Энди, я рассказывала тебе про моего телохранителя. Про Таба...

– Добрый вечер, мисс Шерл, - бесстрастно произнес Таб, стоя в дверях. Прошу прощения, но это не частный визит. Я на службе.