Соседка
Шрифт:
— Не могу в это поверить, — застонала Слоун.
— Знаю, любимая, знаю! Господи, как это чудесно! Я так и знал, что с тобой все будет необыкновенно!
Картер расстегнул пуговицы на ее блузке. Бежевый бюстгальтер из тонкой блестящей ткани облегал ее грудь, как вторая кожа, сквозь которую просвечивали розовые выпуклые соски. Картер стал нежно поглаживать их пальцами.
— Пожалуйста, — теперь уже молила его Слоун, — трогай меня, ласкай меня!
— Как ты прекрасна!
Взяв груди Слоун в ладони, он слегка приподнял их, а затем стал покусывать и целовать их сквозь
— Как я хочу тебя, Слоун! Как хочу войти в тебя! — шептал он.
— Господи, я тоже хочу тебя, — промолвила она.
Их губы слились в новом страстном поцелуе, и Картер уже собрался было перейти к новым, более смелым ласкам, как вдруг, неожиданно для себя самого он схватил ее лицо обеими руками и проговорил:
— Черт! Прости меня, любимая, за то, что я так поступаю, но я просто не могу сделать этого.
Девушка прижала пальцы к губам, едва не закричав от унижения. Вырвавшись из объятий Мэдисона, не желавшего сразу отпустить ее, она воскликнула:
— Не смей больше до меня дотрагиваться! Оставь меня!
— Слоун, но я… — оторопел молодой человек.
— Не стоит ничего объяснять. Если бы ты не остановился, это сделала бы я, — дрожащим голосом промолвила Слоун, пытаясь застегнуть непослушные пуговицы на блузке. — Ты совершенно прав. Мы не можем сделать это. Даже не знаю, что со мной случилось. Я… — Ее голос сорвался, и девушка прижала пальцы к вискам — ей казалось, что голова ее вот-вот расколется от кипящей в сосудах крови. — Ты… Алисия… Я не должна была целоваться с тобой…
— Черт, о чем это ты говоришь? — недоуменно спросил он. — Я остановился вовсе не из-за Алисии.
Слоун уставилась на него непонимающим взглядом.
— Я не мог пройти через это из-за моей фантазии, из-за моего искаженного воображения.
— Что-о?! Из-за какой фантазии?
— Черт! — Бросившись на стул, Картер закрыл лицо ладонями. Некоторое время он сидел не двигаясь, и Слоун, также остолбенев, следила за ним. Ей хотелось и вовсе окаменеть на этом месте, хотелось забыть о необходимости принимать решения и вообще мыслить… Хотелось умереть….
Но вот он поднял голову и устало произнес:
— Присядь, Слоун, давай поговорим.
— Нет. Я не…
— Не спорь со мной! — рявкнул он. — Сядь и выслушай меня! — Помолчав, молодой человек добавил: — Пожалуйста.
Взяв стул, девушка села с противоположной стороны от Мэдисона с таким видом, словно ее ожидало судилище за развратное поведение.
— На следующее утро после моего приезда сюда я мечтал у себя в комнате, — начал он. — Звучит это нелепо, но, как писатель, я очень много мечтаю и живо представляю себе все, что происходит с моими героями. В общем, так или иначе, но тогда я вообразил себя главным героем романа, и перед моим внутренним взором прошла недавняя сцена.
Судорожно сглотнув, Слоун смотрела на свои сплетенные побелевшие и холодные пальцы.
Мэдисон робко улыбнулся:
— Это была чудесная мечта, но я не мог воплотить ее в реальную жизнь. Я не хочу заниматься с тобой любовью второпях и украдкой. Хочу, чтобы мы были обнажены и долго ласкали друг друга. Любовь не должна унижаться.
— Нет, Картер, — покачала головой Слоун. — Не говори так. Это не должно произойти.
— Слоун, я что, не прав? — спросил он дрогнувшим голосом. — Ты не любишь меня?
Девушка подняла голову, и Картер увидел, что глаза ее полны слез. Вот две из них покатились по ее щекам, и она закивала — сначала нерешительно, а затем все сильнее:
— Да! Да! Да!
Мэдисон испытал невероятное облегчение. Взяв девушку за руку, он долго и внимательно глядел на нее.
— Знаешь, каждый раз проходя мимо тебя, я чувствовал себя каким-то сексуальным маньяком. Мне так и мнилось, что я зажимаю тебя в углах, бросаю на кровать, раздеваю… но я и думать не смел, спускаясь вниз, что произойдет что-то подобное. Я правда не собирался подлавливать тебя в кухне и заниматься с тобой любовью на тумбочке, поверь мне, ради бога.
— Ты же не заставлял меня…
Он улыбнулся, глядя на лицо Слоун, на ее разметавшиеся волосы.
— Я мужчина, Слоун. Конечно, я был вне себя — то же самое было бы с любым мужчиной на моем месте. Но, признаюсь, я всегда вел себя с женщинами не очень-то хорошо. Я брал их быстро и… бессердечно — лишь для того, чтобы получить удовольствие. Почти всегда мне было наплевать, увижу ли я их вновь. — Картер крепко сжал ее руку. — Но на этот раз все по-другому. Это не просто страсть, поверь мне. Не хочу, чтобы ты подумала, что я просто решил развлечься с тобой, раз уж оказался под твоей крышей, — как будто твое тело входит в оплату номера.
Покраснев, Слоун отвернулась.
— Я так и не думала. Но как ты узнал, что я не из тех хозяек, которые позволяют себе развлекаться с постояльцами?
Молодой человек нежно улыбнулся:
— Потому что ты такая, как ты есть, — это чудо, большая редкость. Потому что ты краснеешь, когда я говорю что-нибудь… двусмысленное.
Они рассмеялись так, как могут смеяться только очень близкие люди.
— Господи, как же я измучился за последнюю неделю! — промолвил Мэдисон. — Черт, я годами писал о том, о чем не имею ни малейшего представления! И что хуже всего — я этого не знал!
Встав из-за стола, молодой человек подошел к окну, он смотрел на дождь, барабанящий по подоконнику.
— В каждой моей книге непременно завязывается любовная интрига, иногда это бывает любовный треугольник. Но отношения влюбленных всегда романтичны. Я убедил себя и пытался убедить читателей, что мой герой всегда любил одну девушку. Но вдруг я понял, что пишу о любви, не зная, что это такое. — Он повернулся к Слоун. — Вот теперь, повстречав тебя, я знаю, что чувствует мужчина, влюбленный в женщину. Я стал… беспомощным… И хочу выразить это ощущение в своей книге. Грегори в самом деле любит эту девушку, и ему не пережить, если придется…