Сослан-богатырь
Шрифт:
Раньше чем приступить к еде, Урызмаг, по обычаю нартов, поднял на мече своем баранью лопатку, благословил ее и, по обычаю, обратился ласково к мальчику:
– Подойди ко мне, мое солнышко! Тебе первому надлежит отведать жертвенного мяса.
И, держа мясо на острие меча, Урызмаг протянул его мальчику.
Быстро подбежал малютка и вдруг споткнулся и упал на меч. Пронзило острие меча сердце мальчика, и, словно подкошенный цветок, упал он. Содрогнулось несколько раз его маленькое тело.
Печаль охватила Урызмага и всю семью Донбеттыров. С плачем унесли девушки
"Злосчастным рожден я на свет!" в отчаянии подумал Урызмаг.
И, видя, что не притрагивается он к угощению, сказала ему старая женщина:
– Тебе нужно поесть, Урызмаг. Того, что случилось, теперь не поправишь. От судьбы не уйдешь.
Но не до еды было Урызмагу. Встал он печальный и ушел тем же путем, каким пришел. И, уходя, долго слышал, как оплакивали женщины безвременно погибшего малютку.
Только вышел Урызмаг из воды и очутился снова на своей одинокой скале, как огромный черный орел опять появился над ним. Снова схватил он Урызмага в свои когти, долго нес его над землей и опустил его там, откуда похитил.
Собрал Урызмаг наколотые им дрова и, печальный, принес их к очагу. Увидел он, что продолжается пиршество и никто не заметил его отсутствия. Сел Урызмаг на свое место и обратился к пирующим:
– Какую быль хотите вы услышать от меня? Старую или новую?
– Много слышали мы о старине, - ответили пирующие.
– Что-нибудь новое хотим мы услышать.
В соседней комнате, среди женщин, была в то время Шатана. Услышала она, как рассказывает Урызмаг чудесную и печальную историю приключений своих на дне морском. Схватила она себя за волосы и в горе стала царапать щеки свои. И заголосила она:
– Свекры вы наши драгоценные и почтенные старые люди, не осуждайте меня, простите, что в голос плачу я перед вами! Хранился у меня в родительском доме Донбеттыра тайный клад. Не знал муж мой о нем. Был он в походе, когда родился наш сын, и, зная, что на роду написано мужу моему убивать своих сыновей, отдала я сынка нашего на воспитание в родительский дом. Но и там отыскал его Урызмаг, и жизни еще не видавшего послал он нашего сынка в страну мертвецов. Как будем жить мы теперь? Кто позаботится о нас под старость?
Опечалились люди, слушая ее причитания, и тихо разошлись по домам.
С тех пор не находил себе места Урызмаг. Опустив голову и подняв плечи, ходил он среди людей, не отвечал улыбкой на улыбку, и тот, кто заговаривал с ним, не получал от него ответа.
Был камень на нартском никасе. Тот, кто ложился на этот камень, забывал о своем горе. На этот камень лицом вниз лег Урызмаг и часами лежал на нем. Собравшись возле, говорили Урызмагу старейшие из нартов:
– Урызмаг, самый добрый из нартов, не надо так убиваться! С каждым из нас может случиться такая беда.
Помогли Урызмагу эти мудрые слова. Повеселел Урызмаг, и долгое ли, короткое ли время прошло - снова стал он скликать нартов на веселые пиры.
2.
Отошло горе от Урызмага, но никак не могла успокоиться Шатана: видно, вправду суждено Урызмагу убивать своих сыновей! Но недаром мудрой называли Шатану. Небесной мудростью и земным колдовством одарена была она от рождения, тайны неба и земли ведомы были ей. И вот однажды пошла Шатана на берег звонкошумливой реки, протекающей через селение нартов. Среди белых, синих и серых камней катила река свои быстрые воды; при летнем таянье снегов и равноденственных бурях весны и осени река сама натащила сюда из тайных горных недр эти камни.
Долго ходила Шатана среди камней, пригибаясь к каждому камню, словно прислушиваясь к его шепоту. И вдруг увидела она небольшой округлый камень и долго разглядывала и ощупывала, словно проникая в него своим взором. Точно ржавой окалиной отделан был весь этот черный тяжелый камень.
Нашла Шатана то, что искала. Взяла она этот камень и пошла в горы - все выше, выше, на ту белоснежную гору, где в кузнице своей, сотрясая землю, грохочет молотом небесный кузнец. Курдалагон.
Подала ему камень Шатана. Посмотрел он на камень и сказал Шатане:
– Сто мешков дубового угля изготовь мне, мудрая Шатана.
С помощью Урызмага Шатана нажгла сто мешков дубового угля, и тогда положил Курдалагон камень Шатаны в горн и стал подкладывать уголья в огонь. Велел Курдалагон подручным своим раздувать кузнечные мехи, и, впитывая в себя жар, изо дня в день стал расти камень, принесенный Шатаной.
– А теперь добудь мне сто бурдюков волчьего молока, - сказал Курдалагон.
Не может придумать Шатана, откуда достать ей столько волчьего молока. Думала, думала Шатана и обратилась за помощью к Урызмагу:
– Нужно мне сто бурдюков волчьего молока, достань его мне.
– Скажи мне, как достать его, и я достану, - ответил Урызмаг.
– Вот что скажу я тебе. Там, где сходятся семь дорог, поставь шатер. Самые вкусные яства буду я посылать тебе туда, а ты угощай ими всех прохожих людей и у каждого спрашивай, как добыть молока волчицы.
Так и сделал Урызмаг: на перепутье семи дорог поставил он шатер, и стала Шатана присылать ему самые вкусные кушанья. И всякого прохожего-проезжего обильно угощал Урызмаг. Благодарили люди Урызмага, но когда спрашивал он, где бы добыть ему молока волчицы, то удивлялись гости и думали, что Урызмаг помешался.
Время идет. Сидит Урызмаг в своем шатре на перепутье семи дорог и ничего не может узнать. Вдруг видит он: бежит мимо него всех собак прародительница - вечно голодная собака Силам. Позвал ее Урызмаг и накормил досыта.
– Чего ты здесь ждешь?
– спросила его собака Силам.
– Хочу я узнать, как достать мне волчьего молока, - ответил ей Урызмаг.
– Вот и сижу здесь, на перепутье семи дорог.
– Целую неделю корми меня досыта тем, что я пожелаю, и достану я тебе волчьего молока, - сказала ему собака.