Состязание. Странствие
Шрифт:
Так в нем растет и укрепляется это свойство: потребность в покорности со стороны других. Надо думать, чем дальше, тем больше радости доставляло ему сопоставление малости его команды с собственным величием. Зараза налицо, где-то в глубине таился зародыш душевного надлома. Под конец жизни его высокомерие станет очевидным для многих.
Но на пути через Северо-Западный проход он — умный руководитель, способный, когда требуется, и на смирение, молодой, сильный, несгибаемый.
Всякая экспедиция, отправляющаяся в неведомое, остро нуждается в деньгах. Так и здесь. У него еще нет громкого имени; да и став всемирно известным исследователем, он будет вынужден попрошайничать. Человек в непромокаемых сапогах стирает с пальцев жир. Тщательно вытирает
В нем зреет холодное презрение к людям. Нужда в деньгах не покидает его до конца жизни, и он носит крахмальный воротничок, чтобы скрыть этот изъян.
Незадолго до выхода «Йоа» в море — они уже в Христиании — один из поставщиков требует, чтобы судно конфисковали и Амундсена арестовали за долги. Амундсен никогда потом не называл фамилию этого поставщика, скорее всего из тактических соображений — ведь могла понадобиться помощь других фирм, связанных с этим человеком. Сейчас он действует оперативно. Ночью собирает команду, и «Йоа» выходит в море.
Описывая чувство свободы, испытанное им у маяка Фердер, он не скрывает своей радости. И — в виде исключения — находит искренние слова для выражения подлинных чувств. Бежав от денежных проблем, защищенный барьером высоких волн в фьорде, в обществе горстки послушных людей, охотно следующих за ним навстречу приключению, он счастлив.
Зимовщик он непревзойденный. К ледяной пустыне относится как богомолец к распятию. Страха смерти не ведает. А может быть, как раз ведает, но трезво обдумывает проблему. Знает, что в страхе смерти содержится вызов: он усугубляет опасность провала, а потому необходимо его победить. Амундсен редко говорит о смерти возвышенными словами. Перед лицом последнего врага — или друга — надевает узду на свою скудную лексику.
Отношения с эскимосами строит умно. Нередко выказывает подлинную человечность. Возможно, это тактика. В драматическом эпизоде проявляется его превосходство. Приближается кучка эскимосов, вооруженных луком и стрелами. У Амундсена и его спутников — ружья. Когда эскимосы оказываются на расстоянии выстрела, Амундсен командует:
— Бросьте ружья!
Его люди подчиняются. Тогда эскимосы тоже бросают свое оружие.
Он помогает эскимосам, они почитают его. Он умеет править собачьей упряжкой, спать на снегу. Ведет меновую торговлю и платит хорошо — швейными иглами. Еще одно проявление гения в планировании: на загруженной до предела «Йоа» нашлось место и для швейных игл. Но он умеет быть суровым господином, когда видит в этом смысл.
Кто-то из эскимосов крадет несколько банок консервов. Он созывает их всех, мечет громы и молнии на непонятном им языке, требует выдать виновных — и отсылает их прочь. Никакой пощады, потому что… Впрочем, причин много, но все они сводятся к одной: ты ведь должен победить? Ты за этим пришел сюда? Если они будут красть, могут возникнуть трудности. А это умаляет твои шансы на победу.
Он одолевает проход, который стольких манил и который, строго говоря, никому не нужен. Во льдах у западного побережья ему встречается потерпевший крушение китобоец. Фамилия шкипера — Могг, ему необходимо добраться до ближайшего телеграфа, чтобы вызвать помощь. Амундсену тоже надо туда. Он горит нетерпением известить мир — как и любой на его месте горел бы, а он тем более. Но у него нет денег.
У Могга деньги есть, и приходится победителю сопровождать неудачника через дебри в роли покорного слуги. Амундсен бежит по снегу впереди, за ним следует собачья упряжка,
В пути между двумя ночевками он останавливается и говорит:
— Здесь я поворачиваю и иду обратно. Ты без меня не справишься.
Двое мужчин. До третьего — десятки километров. Они меняются ролями. Доходят до цели. Телеграммы отправлены. Деньги удается раздобыть.
Он выходит под белые звезды и благодарит всемогущего бога.
Возможно, думает про себя, что и всемогущему не мешало бы поблагодарить его.
На очереди Южный полюс.
Прежде чем ближе рассмотреть экспедицию к Южному полюсу, остановимся на некоторых событиях последующих лет жизни Амундсена. Держа их в памяти, нам будет легче понять человека, который победил в гонке к полюсу, введя в заблуждение весь мир. Игра с высокими ставками — и крупный выигрыш для ограниченного гения, унижающегося, когда это требовалось для дела. Человека не такого значительного, каким его считали современники, но значительнее, чем мы склонны полагать.
После возвращения с Южного полюса его ожидала трудная пора. И продлилась она до конца его жизни. Следующие экспедиции не были такими удачными, как две первые. Он задумал пройти через Северо-Восточный проход [4] и дрейфовать через Арктический бассейн, как это сделал Нансен. Началась первая мировая война. Амундсен стал спекулянтом и зарабатывал деньги на немецких подводных лодках. Одновременно он — справедливо — отзывался с презрением о военных действиях этих лодок. Возвратил медаль, полученную от кайзера. Его глаза не видели двойной морали. Это не его область исследований. Описывая этот эпизод, он гордо повествует, как явился к посланнику, зачитал приготовленную речь, поклонился, вернул медаль и ушел. Не без смущения, с хитроватой ухмылкой говорит затем о деньгах, заработанных благодаря тем же самым подводным лодкам.
4
Северо-Восточный проход — морской путь вдоль северного побережья Евразии. В СССР — Северный морской путь.
Новое судно, «Мод», не принесло ему успеха. Дрейф через Ледовитый океан и все, что затем последовало, сулило Амундсену сплошные издержки. Он не совершил ничего выдающегося. Можно сказать, что он постепенно закисал. И одновременно в чем-то делался тверже, если это только возможно; отсутствие страха смерти становится абсолютным. Похоже, что растет его страх перед людьми. Именно в эту пору особенно наглядно проявляется его неприятие всякого, кто не подлаживается под него, лидера.
Трудности усугубляются маленькими происшествиями. Маленькими или большими: перелом руки, ничего катастрофического, но без врача во льдах, когда плечо быстро коченеет, нужна железная воля, чтобы тренировать руку. Приподнимать ее чуть выше каждый день, каждую ночь, а кругом торосятся льды, храпят усталые мужчины, звучат кислые отрыжки, глядят угрюмые лица, ничего не происходит, дни подобны серым мерзлым картофелинам, все истории давно рассказаны, старые анекдоты отдают тухлятиной. И болит рука. А ты попробуй поднять ее чуть выше, чем вчера.
Медведь сбил его с ног и распорол спину. Оперируя своей скудной лексикой, он попытается потом придать этому происшествию забавную окраску: «Будь я ранен в грудь, показывал бы шрам как медаль за отвагу». Затем — отравление угарным газом.
Это самый серьезный несчастный случай в его жизни. Сердце начинает пошаливать. Вернувшись на материк и побывав у врачей, он узнает, что это не шутки: «Поставьте крест на дальнейших экспедициях». И он отправляется в новые экспедиции. Через несколько лет на Аляске совершает самый тяжелый переход в своей жизни: тысяча шестьсот километров на лыжах и собачьих упряжках за шестнадцать дней. Он горд — и по праву.