Состязание
Шрифт:
— Привет, Стив, как твои дела? — обратилась Эмма только к Свейну.
— Да, ничего, — ответил он, — а у тебя?
«Не смотри, что петушится, — на самом-то деле вон какой застенчивый!» — подумала про себя Эмма.
— У меня все хорошо.
— У меня тоже все замечательно, — вставил Уилсон, — только, похоже, это никого не интересует...
Эмма снова обратилась к Свейну:
— Ты хотел, чтобы я тебе напомнила о твоей встрече с детективом Диксоном по поводу... того случая. Не забудь, что ты договорился встретиться с ним в пять.
— Ладно, — кивнул Свейн, рассеянно теребя шрам на нижней губе. —
— Ой, чуть не забыла, — добавила Эмма, — для тебя есть еще одно сообщение. Десять минут назад звонили из школы «Норвуд». Они спрашивали, не мог бы ты приехать туда прямо сейчас. Холли опять дралась.
Доктор вздохнул.
— Не может быть. Неужели опять?
— Да, опять.
Свейн повернулся к Уилсону: — Ну почему именно сегодня?
— А почему бы и нет? — огорченно усмехнулся Уилсон.
— Сегодня вечером будет повторная трансляция матча?
— Думаю, да, — ответил Уилсон.
Свейн снова вздохнул:
— Я тебе позвоню.
Стивен Свейн согнулся над рулем своего «Рейнджровера», когда машина дернулась и остановилась на светофоре. Он посмотрел на соседнее пассажирское сиденье. Холли сидела, сложив руки на коленях и наклонив голову. Ее ноги свисали с сиденья, не доставая до пола. На этот раз она не болтала ногами, как это делала обычно. В машине было тихо.
— С тобой все нормально? — мягко спросил Свейн.
В ответ раздалось неопределенное мычание.
Он наклонился к Холли и заглянул ей в лицо.
— Ну, не надо, не плачь, — сказал он ласково, доставая платок. — Вот так, — он стал вытирать слезы, стекающие по щекам Холли.
Свейн приехал в школу, как раз когда Холли выходила из кабинета замдиректора. Ее уши горели, и она плакала. Стивену показалось жестоким, что восьмилетней девочке устраивают такой выговор.
— Эй, — сказал он, — все в порядке!
Холли подняла голову. Ее глаза были мокрыми и красными. Она проглотила слезы, комком стоявшие в горле.
— Прости, пап, я старалась.
— Старалась?
— Я старалась быть леди. Правда старалась. Изо всех сил. Свейн улыбнулся.
— Неужели?
Он достал еще один платок.
— Миссис Тикнер не рассказала мне, почему ты это сделала. Все, что она сказала, это то, что дежурный учитель видел, как ты сидела верхом на каком-то мальчишке и со всей силы била его кулаками.
— Миссис Тикнер меня даже не выслушала. Она только повторяла, что ее не интересует, из-за чего я это сделала, и что леди так себя не ведут.
Загорелся зеленый свет. Свейн нажал на газ, и машина тронулась.
— Так из-за чего ты это сделала?
— Томми Якобс обзывал тебя убийцей, — нерешительно проговорила Холли.
Свейн на мгновение закрыл глаза.
— Убийцей?
— Да, убийцей.
— И за это ты насела на него с кулаками?
— Нет, сначала я его просто ударила.
— Но за что? За то, что он называл меня убийцей?
— Уффф.
Свейн повернул голову к Холли и кивнул.
— Спасибо, — сказал он серьезно.
Холли слабо улыбнулась. Свейн смотрел на дорогу.
— Сколько раз уже я тебе говорил?
— Сто раз. Что я не должна драться, потому что воспитанные девочки так не делают.
— Ну, раз в этом есть и моя вина, то как насчет того, что половину домашнего задания сделаешь ты, а другую — я?
Холли улыбнулась.
— Было бы здорово, пап, — и ее глаза снова засияли.
— Хорошо, — согласился Свейн, — Только в следующий раз постарайся не драться. Если можешь, лучше сдержись. Может, ты удивишься, но при помощи мозгов можно нанести гораздо более сильный удар, чем при помощи кулаков, и при этом оставаться леди. — Свейн затормозил машину и посмотрел на дочь. — Драка — это не выход. Дерись только тогда, когда тебе больше ничего не остается.
— Как ты, пап?
— Да, как я, — сказал Свейн.
Холли вытянула шею и стала смотреть в окно. Местность, которую они проезжали, была ей незнакома.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Мне нужно заехать в полицейский участок.
— У тебя опять неприятности, пап?
— Нет, милая, у меня все хорошо.
— Чем могу вам помочь? — прокричал усталый служащий в приемной, где было невыносимо шумно.
Свейн и Холли стояли в приемной четырнадцатого округа полицейского департамента Нью-Йорка. Всюду царило оживление: замученные полицейские разбирались с торговцами наркотиков, раздавались телефонные звонки и громкие голоса людей. Проститутка, стоявшая в углу, вызывающе подмигнула Свейну.
— Меня зовут Стивен Свейн. Я пришел к детективу Диксону. Мы договорились с ним встретиться в пять, но у меня было свободное время, поэтому я...
— Отлично, вы есть в списке. Он у себя в кабинете. Вы можете подняться к нему. Комната 209.
Статус проверки: системы электрификации готовы к работе.
* * *
Свейн направился к лестнице в конце помещения. Холли тут же подбежала к нему и схватила его за руку. Он посмотрел на ее светлые волосы, собранные в хвост, который подпрыгивал то вверх, то вниз. Широко раскрыв глаза, девочка наблюдала за суматохой, царящей в полицейском участке, с любопытством ученого. Она была неунывающей и по-настоящему жизнерадостной. Светловолосая, голубоглазая, с носом-пуговкой и живыми глазами, с каждым днем она все больше и больше становилась похожей на свою мать. «Хватит, — сказал про себя Свейн, — не надо. Только не сейчас...» Он отбросил от себя эти мысли и стал подниматься по лестнице. Поднявшись на второй этаж, они подошли к двери с табличкой «209. Убийство». Свейн услышал знакомый голос, доносившийся из комнаты.
— Мне нет дела до ваших проблем! Я хочу, чтобы здание закрыли, понятно?
— Но, сэр...
— Даже не возражайте мне, Джон. Просто послушайте минуту. Отлично, Теперь давайте взглянем на те факты, что у нас есть. Охранника нашли лежащим на полу, разорванного пополам, а вора-неудачника сидящим рядом с ним. Да, именно: он просто сидел, когда мы приехали. У этого вора все лицо было в крови — он весь был в крови, с головы до ног. Но это была не его кровь, это была кровь охранника. Я даже не знаю, что там произошло. Может, вы мне расскажете? Неужели вы думаете, что этот вор — один из тех сумасшедших сектантов, которые приходят, кромсают охранника, как кусок мяса, обмазываются его кровью и потом еще умудряются перевернуть пару стеллажей высотой десять футов?