Сотник из будущего. Западный щит Руси
Шрифт:
– Ладно, ладно, Ферапонтович, запамятовал я. – Сотник отмахнулся. – Никак нельзя твоих трогать, согласен. К выходу-то всё, надеюсь, готово?
– Готово. – Он кивнул. – Послезавтра, как и задумали, на рассвете обоз выходит на лёд Омовжи и далее через Чудское озеро зимником к себе катит. Нам главное, чтобы тепло раньше времени санный путь не накрыло. А то будут нам всем ладейные караваны!
– Вот вы и не задерживайтесь, Боян, налегке идите, а то знаю я тебя, хапугу, в сани ведь всякого напихаешь, – подколол друга Буриславович. – Чего, зря, что ли, аж четыре дюжины их себе в караван заграбастал?
– Не переживай, Лавруша, тебе всё тут добро оставлю, – хмыкнул тот. – Вывози потом его как хочешь,
– Да ладно, хватит вам уже! – остановил своих командиров Сотник. – Ну что поделать, ладейным сейчас сани и правда ведь нужнее всего. Сами же знаете, при лучшем раскладе месяц только хорошей зимней дороги остался, а потом полтора вообще никакой вовсе даже не будет. Так, в охранении с обозом идёт вторая степная сотня. Азат Хайдарович, тебе, как мы и обговаривали, с ней самому предстоит идти. В поместье нашем передохнёте, переждёте там самую распутицу, а уже потом за черниговские земли для своего особого дела посуху пойдёте.
– Ярилович, – снова обратился он к командиру орудийщиков. – После совета вместе с тобой пройдёмся по крепостным стенам, посмотрим, где нам лучше пушки и онагры расставить. Знаю, ты уже и сам прикидывал, но покамест погоди, не спеши, до конца зимней дороги осталось ещё нам немцев с северной крепости у речки Педья выбить. Летом наши пластуны пытались её было нагоном взять, да не вышло. Теперь вот сам Варун с сотней Онни там за ней приглядывает. Хоть и небольшая она, но крепкая, каменная и в очень хорошем месте выставлена. Оставлять её за спиной никак нам нельзя. С неё немцы и угандийцев волновать будут, а получив помощь, и нам тут угрожать будут. Так что брать её надобно. Готовь, Филат Савельевич, людей и орудия, – сказал своему заместителю командир бригады. – Через пару-тройку дней можно выходить на неё. Вторую пластунскую сотню Мартына ещё с собой захватишь, степную и от пешего полка пару. Думаю, достаточно будет тебе людей с учётом тех, что и так уже Талькхоф под началом Варуна сейчас сторожат. По онаграм и орудиям ты уж сам, Савельич, определишься с Ильёй, какие с собой брать.
– Понял, Андрей Иванович. – Филат кивнул. – Мыслю, что лучше пару пушек и три онагра от взвода Назара туда выкатить. Из взвода Шуйги-то так один и не вернулся до сих пор с литвинского похода. Ну тот, что за Себежским озером сломался. Стерля в нём за командира расчёта.
– Так второй месяц ведь идёт, как их нет. – Сотник нахмурился. – Неужто до сих пор починиться не смогли? Что-то не нравится мне всё это, как бы не случилось с дальнемётчиками чего худого. Василий, – обратился он к командиру конного полка. – Пошли-ка ты полусотню из своей дозорной на юг, пусть ребятки поскачут по той дороге. Расчёт Стерли разыщут, да и вообще, пока зимник хороший, пусть у Даугавы хорошо оглядятся. По нему вот только недавно литвины к себе ушли, значит, хорошо должны его набить.
– Слушаюсь, завтра же на рассвете полусотня выйдет, – заверил старший конной бригадной дружины. – О три конь с вьючными пойдут, чтобы быстрее было.
– Андрей Иванович, разрешите?! – Откинув входной полог командирского шатра, внутрь заскочил помощник дежурного по лагерю. – С устья Омовжи дозорный десяток вернулся. Старший его докладывает, что отряжённая к деревянной крепостице наша дружина обратно подходит. Совсем скоро она уже у нас тут, в Юрьеве, будет.
– Ну вот и ладно, – встав с места, проговорил с облегчением командир бригады. – Быстро же с ней Тимофей там управился. Осталось теперь только каменную у речки Педья сбить, и тогда всё, вся Юрьевская волость до самого западного озера Выртсъярв будет нашей.
– Ух ты, гляди, Мить! – Петька головой показал на вытягивавшуюся из-за речного поворота колонну. – Наши от омовжского устья
– Да какое там дело, – хмыкнул шедший рядом десятник Шестак. – Говорят, что три онагра Назара Угримовича зажигательные горшки свои метнули на ворота и воротные башни, а потом ещё разрывными добавили крепостным тушильщикам, чтобы не мешали им гореть. Ну вот, и к вечеру уже там аж в сто локтей огромная дырина была. До утра подождали, пока жар спадёт и хорошо угли зачернятся, а уж опосля свеи этого, как уж его, ярла Биргена черепахой вовнутрь зашли и под прикрытием наших стрелков в крепостной детинец ворвались. Говорят, что защитников едва ли две сотни воев было при пяти рыцарях. Ну и больше половины из них в полон взяли. Не те уже, конечно, немцы опосля потери Дерпта. Нет в них той былой силы и стойкости.
– Да конечно, жить-то они тоже хотят, видят, что всё одно не совладать с нами и не отсидеться им за стенами, – обернувшись, проговорил Власий. – Вот и правильно, что их за хороший выкуп потом отпускают. В следующий раз, значит, не так стойко они ратиться будут. А то «сечь всех надо, сечь», – как видно, передразнил кого-то немолодой уже воин. – Закоренелых, на чьих руках много нашей крови, тех, может, даже и нужно сечь, а вот остальных-то зачем? Они потом, ежели против нас когда и выйдут, так самыми первыми в своих сотнях спину покажут. Да и нам так-то прибыток от выкупа тоже не помешает.
– Тебе-то особливо не помешает, Власко, – хмыкнул Шестак. – Слышал я, что за Нарвой ты землицу взял. Никак с рязанских своих лесов да в Чухонию переселиться задумал? Не боишься, что даны или их эсты туда набегут?
– Да чего бояться? – Власий пожал плечами. – На западном порубежье крепкие остроги и крепости сейчас закладывают, а набежников и у нас за Окой хватает. Подъёмные хорошие на это дело сейчас дают, от податей аж на пять лет новгородские власти освобождают. Вот ещё годик в рати побуду, полное жалованье получу – и на вырубке с братьями крепкое селище буду закладывать. Частоколом его хорошим обнесу, оружия прикуплю. Пускай попробует кто сунуться из чужих – махом укорот ему дадим. У меня двое младших братьёв с Радятой Щукарём ходят, боевитые, и ещё двое на хозяйстве. Семеро нас. Было, – сделав паузу, проговорил он со вздохом. – Теперь вот пятеро. Ничего, мы, рязанские, народ хваткий, нас просто так не сковырнуть. Сыновья уже подрастают, мой старшой во-он в пластунские десятники выбился, второй в ратной школе к выпуску готовится. И ещё двое в помощниках.
Обогнув овраг, растянутая колонна пешцев вышла на огромное, заставленное шатрами и юртами поле. Из верхних продухов многих к небу поднимались дымки.
– Поглядим, как там Ярец расстарался, – втягивая ноздрями воздух, проговорил десятник. – Так-то Лавр Буриславович не жадничает, сполна снедью воинскую рать наделяет.
– А чего жадничать-то? – хмыкнул шагавший рядом Легонт. – С собой большой обоз прикатил, а ещё и тут, в крепости, сколько от немцев всего осталось. Хорошо, что без долгой осады обошлось, да и пожаром его не загубили. У епископа подвалы глубокие. На год всему войску с них пропитания хватит.
– Это да, – согласились шагавшие рядом пешцы. – Заблудиться в них можно, насмотрелись, когда от спрятавшихся проверяли.
Подойдя к рядам своих походных жилищ, пешие сотни рассыпались.
– Устимович, я к отцу пока сбегаю? – спросил у десятника Марат. – Слышали же, Ждан Невзорович передал явиться.
– Ну беги, – согласился тот. – Только смотри недолго, скоро ужинать уже сядем. Задержишься – так простывшее хлебать будешь.
– Ничего, разогрею, – отмахнувшись, сказал молодой берендей. – Вы, главное, оставьте, чтобы было чего.