Сотник. Не по чину
Шрифт:
– Слушаюсь, господин сотник!
Ох, как сразу полегчало на душе! Общее движение перед домом приобрело некую целенаправленность и даже упорядоченность, команды урядников легко забили детские писки и женские… всякие звуки, все стало понятно и предсказуемо. Мишка впервые в жизни, как говорится, «всем нутром» ощутил, сколь милее мужскому сердцу четкий воинский порядок по сравнению со штатской бестолковостью. Просто праздник какой-то!
Увы, праздник оказался недолог. По правде сказать, так и вовсе до обидного краток. Длился он ровно столько времени, сколько понадобилось
И началось! Младшая дружина Погорынского войска во главе с сотником, старшиной и урядниками узнала о себе много нового, совершенно неожиданного и отчасти даже парадоксального. И то, что распоследние дураки чуть не перестреляли детей, и то, что князь Вячеслав не придумал ничего лучше, как прислать каких-то сопляков безмозглых, и что «не хрен было ляхами притворяться, коли вы туровские» (Мишка от такого чуть не сел), и то, что всем «спасителям драным» надо уши оборвать и задницы перепороть… Много, в общем, всякого.
Матушку княгиню несло, как, впрочем, и любую бабу, разряжающую на окружающих напряжение пережитого ужаса. Будь она послабее характером, сидела бы сейчас на земле, умываясь слезами или в полном отупении, неспособная подняться на разом ослабевшие ноги. Но Агафья, надо понимать, не из слабых – Мономахова кровь. Голос ее наверняка слышали аж на другом берегу реки, а проскальзывавшие в нем визгливо-истеричные ноты вполне компенсировались гармонично включаемыми в монолог вставками «непереводимой игры слов с использованием местных идиоматических выражений». Покрутилась, видать, Агафьюшка в юные годы возле конюшен и дружинной избы.
Как-то так складывалась у княгини логика выступления, что не воины ее из полона спасли, а дрянные мальчишки, не спросившись у мамки, усвистали гулять, стырили где-то оружие да и набезобразничали так, что в приличной семье их за такое не только розгами поучили бы, а и всем, что под руку подвернулось.
Вокруг Агафьи очень быстро образовалось пустое пространство: отроки явно боялись приближаться к грозной бабе, и княгиня, не прерывая монолога, принялась оглядываться, похоже, выбирая персональный объект атаки. То ли для того, чтобы избавить ребят от ее наезда, то ли желая смыться подальше от девицы, снова заскулившей «пан Лис…» и норовящей ухватиться за своего спасителя (он и сам не понял), Мишка двинулся к Агафье.
Простейшим, но действенным средством для женщин, пребывающих в таком состоянии, является добротная оплеуха. Потом можно дать чего-нибудь попить – кому-то хватает обычной воды, а кому-то требуется и чего-то покрепче. Лупить княгиню на глазах у всех было нельзя, «чего-то покрепче» тоже под рукой не имелось, и Мишка пошел другим путем. Подскочил сзади и, якобы стараясь заботливо подхватить княгинюшку под локоток, быстро, коротко и почти незаметно для окружающих ударил разошедшуюся бабу под коленки. Агафья, уже перешедшая к риторическим вопросам типа: «Кто здесь старший?», «Да есть ли тут хоть один зрелый муж?» и вообще «Вы о чем думали, недоноски?» – от неожиданности ахнула и, прервавшись на полуслове, села на пятки. Мишка нагнулся над ней, словно желая помочь, одной рукой придавил,
Княгиня заткнулась окончательно, даже, кажется, лязгнула зубами, а Мишка, склонившись к ее уху, прошипел не то, что ХОТЕЛОСЬ сказать, а то, что НАДО:
– Невместно княгине, как простой бабе! Отроки впервые княгиню близко видят, что подумают?
– А-а… А? – невразумительно, но именно в той тональности, что и требовалось, отозвалась Агафья.
«Ага, подействовало! Вечное бабье проклятие: «Как я выгляжу, и что обо мне подумают?» Ну а теперь «добивающий в голову»:
– Боярыне Соломонии дурно, как бы не опросталась… негоже на глазах у мальчишек!
– А? – во второй раз это «а?» прозвучало уже вполне осмысленно.
Мишка, кивком подозвав на помощь ближайшего отрока, подхватил княгиню, утвердил на ногах и развернул в сторону стоящей на четвереньках Соломонии. Агафья почти сразу зафиксировала взглядом свою боярыню, повела плечами, чтобы избавиться от поддерживающих рук и поспешно шагнула к ней:
– Соломушка….
«О как! Соломушка. Видать, не просто сенная боярыня, а в ближницах ходит, если не в подружках».
Княгиня попыталась помочь боярыне подняться, не смогла и снова заорала, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Да помогите же кто-нибудь, обалдуи!
Мишка знаком подозвал двух ближайших отроков, а Агафья уже орала на одну из нянек:
– Иди в дом! Приготовь там… – Обернулась к быстро и надежно осточертевшей Мишке девице и добавила: – А ты чего расселась? Помоги ей!
Нянька торопливо сунулась к двери, но вдруг взвизгнула и шарахнулась в сторону, едва не сбив с ног субтильную «то ли княжну». Из дома, сопя и отдуваясь, отроки второго десятка выносили окровавленный труп со вспоротым животом.
«Вот и верь после этого рыцарским романам… Кровь, грязь, бабьи истерики, сопливые детишки, бардак, слезы, трупы, на сапоги наблевали… Романтика, туды ее в лютни, арфы и прочий бардовский инструмент… А когда это мы, позвольте полюбопытствовать, сэр, ляхами притворялись?»
– Митька!!! – Мишка не сразу нашел глазами старшину, и пришлось орать.
– Здесь я! – Дмитрий обнаружился почему-то за спиной.
– Давай быстренько всех в дом! Слыхал, этот говорил, ладья сейчас подойдет, значит, подмога недалеко.
– Так там Артюха еще не закончил.
– Плевать! Раз убитых выносят, значит, опасности уже нет. Давай, давай, быстро! Бабу эту тащите, сама идти не может, нянек с детьми гоните, не жалейте!
С дерева, на котором укрылся следящий за рекой разведчик, раздался свист.
– Бегом, мать вашу всех, в титьки, в пятки… – Мишка уже не кричал, а хрипел сорванными связками. – Сейчас тут стрелы полетят, быстрее!!!
Быстрее не получилось: понукаемые отроками женщины столкнулись в дверях с ребятами Артемия, вытаскивающими из дома еще один труп. Покойника, естественно, уронили на пороге, нянька с ребенком на руках наступить ногой на убитого не решилась, остальные уперлись ей в спину, детишки с бабами снова принялись драть глотки. Классическая картина штурма электрички в дачный сезон!