Сотник. Позиционные игры
Шрифт:
Как Анна узнала про эти планы свекра – неведомо, но узнала, потому и отправила Сеньку навстречу Младшей страже, придумав вполне годный предлог с молебном и доверив младшему сыну передать Мишке на словах, какая встреча ожидает их в селе.
Именно эти новости и стали причиной того бардака, что устроил на въезде в ворота Илья, и поспешного, без заезда в Ратное, форсирования отроками Пивени. Никак нельзя было допускать, чтобы дед отдал приказ Младшей страже – неважно какой, ибо прилюдное неподчинение молодого сотника воеводе приравнялось бы к бунту, и тогда назад пути уже не осталось бы – только через кровь, и кровь немалую. А вот то,
К счастью, мост оказался не разобранным, так как по льду на рысях идти было ещё опасно, а долго возиться с переправой на виду у всего Ратного не хотелось. В общем, после всего произошедшего Мишке для полного счастья не хватало как раз этого самого змея, в лучших креативных традициях приветствовавшего усталое войско при возвращении домой. Хотя, надо признать, что православная тематика изображения вполне соответствовала моменту.
Впрочем, в отличие от отроков, Ратников не мог себе позволить впасть в ступор, а посему оглянулся на младшего братца и нарочито весело поинтересовался, демонстрируя подчиненным свою невозмутимость:
– Сенька! Не знаешь, кто это у нас в крепости такой рукодельный нашелся? Додумались, тоже мне…
– Так это Кузнечик! – Сенька, как Мишка и ожидал, удивления не выказал, а глядя на эффект, произведенный на старших, лыбился, словно он сам этого чертового змея сделал и запустил. Впрочем, как тут же выяснилось, это предположение недалеко ушло от истины:
– Мы все ему делать помогали! Даже девки полотнище шили… Переживали только, чтоб когда вы приедете, ветер был, какой надо, а то бы не вышло так. А я сразу и сказал, что коли это книжная наука, так ты про нее знать должен. А они ещё спорили! А Кузнечик, он такой, он умеет…
Наличие в крепости какого-то Кузнечика, который «умеет», Мишке мало что прояснило, но разбираться с этим прямо сейчас было некогда – впереди ждала ещё одна переправа. Паром, в силу конструктивных недоработок не снабженный функцией ледокола, через реку уже не курсировал, а лед, недавно сковавший Пивень, был опасен, поэтому переход по нему на тот берег полусотни всадников оказался не самым простым занятием: пришлось спешиться, вести коней в поводу, да ещё и слеги перед собой накидывать. Едва управились до темноты. То, что из Ратного вслед за ними никто так и не пожаловал, конечно, утешало и вселяло надежду, что его расчет оказался верным, но окончательно Мишка успокоился, когда все отроки оказались в крепости, а ворота заперты.
Что бы там ни случилось, а мать от ритуала, заведенного при прошлом возвращении, из-за болота, отказываться не собиралась и приготовилась, как положено. Все атрибуты этого действа, включая построенных в торжественном карауле отроков и девок в лучших нарядах, а также остальных обитателей крепости, присутствовали в полном объеме. После обязательного доклада и прочих официальных мероприятий Мишка ненадолго уединился с матерью, чтобы узнать от нее детали замысла деда.
Только войдя в горницу, Мишка понял, насколько он соскучился по Анне. Лисовин в нем не забыл, что она – самый родной человек, а Ратникова резануло сочувствие при виде новых жестких складок возле губ и на лбу, и темных кругов под глазами. Новый статус боярыни и хозяйки в крепости давался ей явно не просто, но она держалась: вернувшееся из похода войско встречала Боярыня. Здесь же, с глазу на глаз, его ждала Мать.
– Ну, здрав будь… сотник? – Только глухой не расслышал бы в этом вопросе гордости за сына.
– Сотник, матушка!
– И… – полушепотом, – княжий зять?
– Откуда ты?.. – за вырвавшийся идиотский вопрос Мишка чуть себе язык не откусил.
«Ну конечно, ей уже обо всем доложили, и наверняка не один раз. Для всей Младшей стражи поголовно, что гривна, что Дунька – одинаково. Княжья награда».
– Оттуда! Птички на хвостах принесли!
Соглашаясь с невысказанными мыслями сына, Анна фыркнула самым неподобающим для боярыни образом и, не удержавшись, повторила вопрос:
– Так все-таки, сынок, правду они мне начирикали, а?
– Правду, матушка, – тяжело вздохнул Мишка.
– Что такое? – моментально встревожилась она. – С невестой что-то не так?
– Да не с ней, – отмахнулся Мишка. – Ты же сама говорила мне, что возле князей – возле смерти. Помнишь, тогда весной? Слишком быстро и слишком высоко взлетаю, матушка. Сама понимаешь, такую дичь подстрелить много охотников найдется, как раз на взлёте ведь и стреляют…
– Конечно, найдутся. Вот только дичь разная встречается. Ты же у меня не утка, а сокол! – и опять в словах Анны звучала откровенная гордость матери за сына, а рука сама собой потянулась вверх – потрепать, как в детстве, голову, пригладить непослушные вихры. – Вот и вырос ты у меня, сынок, скоро и не дотянусь. Нагибаться тебе придется.
Анна приподнялась на цыпочки и дотронулась губами до лба Мишки. И опять Лисовин с Ратниковым, действуя вроде бы одинаково, на самом деле разделились: четырнадцатилетний Лисовин, обхватив мать руками, прижался к ней в поисках утешения, а Ратников обнял женщину вдвое моложе себя, чтобы защитить и поддержать. Анна же, не подозревая об этом раздвоении, купалась в сыновней любви.
– Что с дедом делать собираешься, Мишаня? – Анна освободилась наконец из объятий сына и взглянула ему в глаза. – Сам знаешь, если он удила закусил, просто так его не остановишь.
– Ну, сколько-то времени я сегодня выиграл. Вот только боюсь, матушка, не сам он удила закусил, а его как следует взнуздали, да ещё и следят, чтобы он из хомута не вывернулся.
«Ну что, леди Анна, запускаем мыслительный процесс? Сама додумается или придётся объяснять? Эх, поберечь бы ее от этого знания – не бабье дело. Но и она – не просто баба, и не я первый начал….»
– Догадался, Мишаня? – мать улыбнулась, но тут же снова озабоченно нахмурилась. – Ясное дело – не сам, оттого еще больше ярится: не терпит Корней, когда им крутить пытаются, а тут… – Мать даже кулаком слегка по столу пристукнула. – Я пыталась узнать, кто именно, да только больно сейчас в Ратном неспокойно. Слишком много крови пролилось, Мишаня, а кровь отмщения требует.
Анна закаменела лицом. Теперь на Ратникова смотрела не мать, а боярыня. И смотрела не на сына, а на взрослого мужа, с которым сейчас держала совет:
– И ратнинцам плевать, что твои мальчишки ни в чем не виноваты – они из бунтовавших семей. Ты в селе не был, а я там много чего услышала.
– Боюсь, матушка, тут ещё хуже: этой породе все равно, из бунтовавших они семей или нет. И тем более – мальчишки или нет… Мальчишки даже и лучше: можно сильнее на жалость давить и больше выдавить… Скажи, матушка, а кто громче всего крови требует? Те, у кого родичей убили, или?..